Шаффи пришлось ухватить мальчишку за руки и свернуть их за спину, связывая огненными обручами, чтобы продолжить. Член его уже вошел внутрь и терся о член Фоувана, принося настоящее удовольствие от происходящего. Это было настолько прекрасно и извращенно, что мужчина и не подумал прекращать. Своего раба он собирался пытать так, как заблагорассудится. И если уж хочется провести время с драгоценным другом в одной постели, то пусть уж не выступает, а старательно работает бедрами.
За сопротивление жестким ударом Шаффи прошелся по ягодице, явно не желая, чтобы мальчишка рыпался, потом и вовсе вошел еще глубже и скоро с джинном им удалось войти в один ритм, постепенно разгоняясь и проникая только глубже. сначала не одновременно, а словно дразня друг друга, а потом в унисон, когда чувствуешь партнера каждое мгновение и даже дышишь с ним на одной волне.
Огненная стихия требовала полнейшего и беспощадного безумства. И мальчика ждала вполне себе очевидная пытка, когда решают лишь два опасных зверя, как поступить - убить или помиловать желанную добычу, что кричит и плачет, пытаясь освободиться и не участвовать в подобных играх.
Оргии для Шаффи всегда оставались приоритетом. Мальчиков он не щадил, дрессировал не так, как другие хозяева. Постепенно превращал в то, что хотел видеть - в услужливых шлюх, которые будут отдаваться с покорностью и бесконечным почтением к более сильной расе.
- Двигайся уже, - приказал Ирвину, при этом смотря на Фоувана сверху вниз, будто никак не мог налюбоваться на своего партнера, на друга, на того, кто вызывал лишь непреодолимое восхищение и неутихающее пламя внутри. Это было доверие, которое возникает между джиннами только, что прожили много веков и давно научились управлять эмоциями и подлаживать тела под свои желания.
Член вторгался в мальчика грубо, и даже болезненное наслаждение уже не мешало испытывать дрожь, что нарастала с каждым разом, приближая финальный аккорд, за которым последует передышка перед вторым актом, когда мальчику придется еще и еще приносить джиннам удовольствие.
10.07.15. Oh, Ramona! [заморожен]
Сообщений 31 страница 35 из 35
Поделиться312015-07-12 21:07:28
Поделиться322015-07-13 00:49:50
Ох как мальчишке было несладко. Фоуван как-то понимал это краем сознание, знал, что ему чертовски больно, и что не выпутаться, не слезть, разве что получить после этого такое, что лучше бы остался и перетерпел. Он кричал, беснуясь от боли, похоти, которая вышла совсем не такой, какой, должно быть, рисовал в этот раз в сознании, и бессилия. Будь джинн просто наблюдателем, он бы, наверное, расхохотался, глядя на мучения человечка. Но он участвовал, впрочем, по-прежнему не испытывая к рабу ни жалости, ни сострадания.
У них с Шаффи был уже один огонь на двоих, одно действо, одна жертва, и как бы не извивалась она, как бы не сжималась, все шло вперед. На взгляд Фоувана, человек должен был получать от этого удовольствие - стоит хотя бы взглянуть на это иначе. Им вертели, как только приходило в голову, его имели, и он сам выставлял себя так, что вызывал непреодолимое желание делать это вновь и вновь. Джинн слишком хорошо знал второго, чтобы не понимать - из-за этого разврата тот в том числе и не сдал мальчишку в бордель.
Хрупкий, худой, светлый. Он дарил удовольствие, сжимал члены, пока его сминали и трахали. И позади - громада силы, которая с легкостью брала уже раба - Фоуван не сомневался. И эта сила огнем должна была уже отравить невинность мальчишки, развратить его похлеще любой темноты, как растеклась сейчас, казалось, по венам Максемиллана, не сдерживая почти рычания от возбуждения, собиравшегося на пике. И он сам бы не мог сказать, чего в этом оргазменном угаре больше, какого возбуждения - от податливого раба, самого огненного джинна, в чьих руках забывался и сам порой, или их совместного взятия мальчишки.
- Шаффи, - только и сказал он рвано, на выдохе, ожидая до дрожи, до безумия и почти злости, когда этот пик взорвется, и уже не в состоянии сдерживать его, чтобы дождаться джинна. Сам выгнулся, заполняя человека, и уронил сжавшие его бедра в последний момент руки, вытянув вдоль тела.
Прекрасный мальчишка, даже выдержавший такое. Не к тому он попал хозяину, если хотел покоя и вечного удовольствия только для себя, только приятных невинных игр. Не к тому гостю своего хозяина он попал, давно знающий, что Шаффи обладает неуемной фантазией, всегда приводящей к нужному итогу.
Поделиться332015-07-15 01:53:54
Боль причудливо переплеталась с неконтролируемой похотью, и Ирвин не знал от чего задыхается и орет сильнее. Он слишком живо, открыто воспринимал акт чудовищного насилия, не прекращая дергаться, не желая мириться с неизбежным. Даже хлесткий сильный удар по заднице мальчишку не отрезвил. Только свободы теперь куда меньше стало, перетянутые руки за спиной постоянно напрягались, короткие ногти впивались в ладони до крови, а ведь очень хотелось за что-то уцепиться. И он цеплялся, вонзаясь в собственную плоть, расцарапывая руки до невозможности.
О, к двум монстрам внутри было невозможно привыкнуть… Захлебываясь пронзительными воплями, Ирви вынужденно прогибался, ерзал, стремясь занять то положение, в котором будет хотя бы немного поменьше мучений. Тщетно, куда не дернись, ждала изощренная пытка едва ли не каленым железом. Прижатое с двух сторон тело постоянно гнулось в угоду мучителям, а вот двигаться не спешил. Пытаться рваться куда-то вверх в стремлении ускользнуть – пожалуйста. Вниз нелепо скатываться – тоже сколько угодно, судорожно сжимаясь внутри, в совсем глупой надежде, что это может остановить. Нет, становилось только больнее и все чувствовалось еще острее. Приятного в том мало было, да только все время оставался до неприличия возбужден. И охрип очень скоро, не в силах более орать во всю мощь легких. Так что только жалобно стонал, всхлипывал, и волнообразно дергался, невольно еще глубже насаживаясь на твердые плоти, умудряющиеся еще и двигаться в жарком тесном нутре, что все время сжималось и очень плотно обхватывало.
Кровь тоже не заставила себя долго ждать, края ануса треснули в одном месте, добавляя естественной сказки, делая скольжение более гладким. А Ирвин терялся, балансируя где-то на грани между сознанием и беспроглядной тьмой, подобное для него оказалось слишком уж невыносимо, но честно держался, хотя сам того явно не хотел. Сдаваться только все так же не собирался, даже когда в кишках разлилось обжигающее, и то, выгнувшись всем телом, будто бы с благодарностью отвечая, задыхаясь от боли, пользуясь моментом пока проклятый будет в себя приходить, впился мелкими зубами в шею непрошенного гостя, всем сердцем люто ненавидя, и плотно сжимая челюсти, желая перекусить все что можно, чтобы фонтан крови брызнул, и хотя бы мелкая месть свершилась. Дышать только забывал, вот в чем беда главная. Громко сопел, раздувая ноздри, оттопырив дрожащий зад, поджимая пальцы на ногах. Не, самое главное сейчас шею перегрызть, остальное теряло должное значение.
Поделиться342015-07-15 10:00:34
Двигаться стало намного легче, когда Фоуван достиг разрядки и член его немного опал, позволяя Шаффи двигаться куда резче и глубже. Он не не умел останавливаться, и даже ради друга не стал бы этого делать, ибо эгоизм куда выше всяких пристрастий. А потому кузнец стал резко вколачиваться в Ирвина, пока тот кричал и извивался, пытаясь прекратить ужасающую оргию, начатую двумя огненными магами.
Инструменты для достижения удовольствия каждый свой. Некоторым нравится нежность, другим - боль. Одни без конца поедают сладкое, другие никак не напробуются крови.
Жадность начинается там, где заканчивается разум. А зачем он нужен в кровати? Нет, этого джинн не понимал. И потому оба объекта в кровати оставались одинаково привлекательными.
- Потерпи немного, - словно успокаивающе бросил он Ирвину, совершая в нем еще несколько глубоких толчков и дожидаясь, когда мальчишку настигнет болезненный и нестерпимый оргазм, сам подгоняя его к финалу и вынуждая кончить на живот Фоувана, а когда добился того, что семя выплеснулось из подростка, то потянул из него член, стянул с главы Венатора и перекатил обессиленного на кровать, дергая своего друга за ноги и сверкая жадно глазами. - Тебя! - потребовал беззастенчиво, наваливаясь сверху и вонзаясь без предупреждения в джинна, которого так желал.
Рука нашла шею Ирвина и сдавила, чтобы тот не вздумал в это время сбежать. О, Шаффи умел оставаться ужасным собственником в любой из моментов жизни. А сейчас в нем полыхало неутомимое и жуткое пламя похоти, которое требовало выхода и жаждало обоих. Тем более, что Фоуван сам согласился остаться наедине, так что нечего пенять на огонь в зеркале.
Резко оказавшись внутри обожаемого главы, Шаффи поцеловал его, будто измученный жаждой зверь, долго ждавший, что сможет, наконец, оказаться наедине. Резкие движения бедер обещали, что мука не продлится долго и что кузнец скоро кончит, а пока его пах вжимался между ягодиц другого джинна и рука соскользнула с горла Ирвина, отправляясь в путешествие пламени по влажному мальчишечьему телу, познавшему все прелести порока.
Поделиться352015-07-17 00:01:12
Кровь - и своя, и чужая. Укус был неожиданным, от того - острым, остро-больным, вцепился ядовитой змеей, которой хотелось свернуть шею. Не будь этот мальчишка рабов Шаффи, точно остался бы без клычков, а то и со свернутой шеей, слишком неверную избрав месть.
Клыки исчезли так же быстро, как и появились - то ли мальчишка образумился, то ли второй джинн постарался. Фоуван сжал зубы, пережидая пульсирующие вспышки в плече, и не сразу понял значение короткого слова.
Обожгло второй раз - мука, смешанная с огнем, и вслед боли пляшет от низа по венам, по телу пламя.
Укус и сам хозяин той раны ушли на второй план. Максемиллан вцепился в черные пряди, отвечая на поцелуй и не отпуская, насыщаясь чужим огнем - больше, еще больше, этого мало. И Шафф давал это "больше", прекрасно зная, что пожар водой не потушишь, не успокоишь. Выгореть ему, вытлеть, в золу обратиться надо, пока ветер вновь не разбудит угольки.
Будь наблюдателем - расхохотался бы, потому что ждал этого с того момента, как они оба были в рабе. Или еще раньше - когда только пришел?
Потому что нежность была не нужна, тем более от такого же джинна. Резкие толчки, наслаждение от ощущения проникновения - почти кайф, если существует это "почти" - вот что требовалось. Дьявольский кайф, что кажется немного - и сожжет. И как не ответить на это, как не пытаться быть ближе, разводя самому ноги. Глава Венатора, король трущоб? Когда живешь две тысячи лет, маски годятся только для юнцов.
Выгнуться, вцепиться в близкую руку джинна, оговорить безрассудность хриплый рыком.
Это, на сегодня, их мир, которым они щедро поделились с мальчишкой - секс, кровь, смятые простыни и жар, от которого не скрыться. Не метафоричный бред, не романтические излияния, реальность здесь и сейчас. Джинн глубоко вдохнул горячего воздуха, словно изголодался по нему, как по таким безумным вечерам. Хотя это ли для них безумие?
- Ты умеешь принимать гостей, - усмехнулся джинн, переводя дыхание и вольготно не вставая с простыней. Коснулся лениво плеча - красные мазки на пальцах. - Ненадолго хватит твоих усилий, птенчик.