Боль причудливо переплеталась с немыслимым наслаждением, и Тирион все так же тихонько стонал, не замолкая ни на мгновение. Он вскидывал вверх подрагивающие ноги, поджимал ступни, опять обессилено ронял их на смятую постель и прогибал тельце так, будто бы его сотрясали предсмертные конвульсии. С каждым долгим моментом сознание неотвратимо просыпалось и в сон тянуть переставало, открывая именно то, что так нужно было сейчас. Малыш стремился угодить господину, будто бы позабыл, как глава рода Морусов запретил даже приближаться к своему сыну, ни за что не позволять ему подобных вольностей, и если вдруг могло произойти неизбежное, то сразу же превращаться в единорога. Будто бы истинная форма могла оттолкнуть молодого дракона, и он бы отступился от любых намеков на приставание. Но сейчас Тирион начисто позабыл об увещеваниях и распластавшись под сильным, невероятно красивым и желанным телом, мог только умолять чтобы творившийся разврат никогда не закончился. Это было слишком приятно. Его первый раз в совершенно новом представлении, раскрывал совершенно неизведанное ранее удовольствие, вкуснее которого не существовало ничего на свете.
  Единорог взмок, стал очень горячим, и задыхаясь между стонами, пытался целовать губы, даже едва ощутимо кусался в ответ, смотря на герцога затуманенным страстью взглядом из-под опущенных ресниц, который вроде бы такой скромным и невинным, а вместе с тем раскрывал всю сущность изрядно развращенного мальчика. Тело вспоминало нужные движения, их уже гораздо проще было осуществить, и вскоре как заведенный скользил на огромном члене, ладно двигая задом, впиваясь ножками в бока и с силой обнимая окрепшими пальцами спину. Было очень больно, и он чувствовал как член пробивается на совсем запретную глубину, но кость не пускает дальше, узкий проход отчаянно сопротивляется, и тогда становится совсем невыносимо, до отчаянных пронзительных криков.
Громко всхлипнув, закатывая обретший на мгновения ясность взгляд, Тирион скользнул ладонями к готовой вот вот порваться из-за стараний попки, с силой развел ягодицы, погладил основание плоти, прошелся по каждому выступу, и прогнувшись замер, до предела раскидывая бедра в стороны, так же крепко удерживая дрожащими пальцами ягодицы и пытаясь полностью расслабиться, отчаянно желая чтобы господин целиком оказался внутри и неважно какую боль тем самым принесет. Жеребенка даже трясти начало от предвкушения, прогиб стал до безобразия соблазнительный и совсем уж нетерпеливо задвигал задом, одновременно ритмично прогибая и поясницу, явно раздразнивая.