Рифат проследил за тем, с каким довольным лицом Скай принялся уплетать омлет, и почувствовал что-то вроде облегчения. Значит, ещё на что-то способен. Лишь дождавшись, пока парень начнет трапезу, он сам опустился на стул. Сделал глоток чая, чувствуя, как горячий напиток ошпаривает язык. Поморщился, сжав губы, но не издал ни звука. Сначала чай, после – еда. Желудок, конечно, был против такого порядка - едва почувствовав жареный запах, он отозвался громким бурчанием, который юноша старательно его проигнорировал. Наконец, можно браться и за омлет.
Он ел, слушая слова Ская, почти не обращая внимания на вкус и то, как жгут царапины от каждого глотка. Главное – наконец-то, еда. Даже, если бы омлет был из одного яйца, разведенный в полулитре воды и толком не прожаренный, Рифат все равно уплетал бы его за обе щеки. Организм требовал хоть чего-то, и юноша готов был стонать от удовольствия, наконец, ощущая во рту нечто большее, чем глоток разведенного кофе и холодный бутерброд, которыми он питался в СОЛе.
- Друзьями? – Рифат невольно поперхнулся, благо, кусок так и не достиг горла, и он не разразился громким кашлем. Быстро пережевав все, что было во рту, он запил это горячим чаем и лишь тогда обернулся к Скаю. – Мы никогда не были друзьями. Они мои дети – не больше. И у детей новые родители, опекун им ни к чему. Ты хочешь, чтобы, видя меня, они вспоминали о Войле? Ты хочешь, чтобы я, человек, который продавал их тела, приходил к девочке 12 лет? Уверен, родители будут счастливы меня видеть.
Он чуть дернулся, резко отворачиваясь, и шумно выдохнул через нос, взяв чашку в ладони. Упоминание о детях раззадорило его. Он не хотел думать о тех, кто стал его семьей за последние годы. Детям нужны были родители. Конечно, он врал. Наверняка они были бы рады его увидеть, особенно те, кто был младше, кто толком не понимал, что произошло. Но ловить на себе презрительные взгляды родителей? Видеть, как дергается рука отца, когда Рифат по привычке обнимет мальчика за талию? Ловить настороженное удивление перемешанное с испугом в глазах тех, кому было за 15? Нет, он отпустил их. Возвращаться ни к чему. И, наверное, именно это злило больше всего.
- Я не умею работать иначе. Я не умею жить иначе. Если мне понадобится что-то – я лягу под того, кто предложит больше, и не делай вид, будто не знал об этом раньше, - Рифат припал к чашке, кинув поверх неё быстрый взгляд, и пожал плечами. – Я – шлюха. Твой любимый Лондон сделал меня таким.
Подобные мысли давно перестали вызывать трепет. Или страх. Или возмущение. Это был факт, который юноша с легкостью принимал. Разве отрицание что-то изменит? Разве холод, темные переулки, мелкое воровство, Элис и Войла на что-то повлияют? Разве Лондон, Скай, тьма, разодранное в кровь горло и задушенные рыдания заставят от этого отказаться?  Рифат усмехнулся и покачал головой. Он был шлюхой, ею и останется.
- У меня нет дома. Мое место в борделе – там, где я нужен, - негромко ответил юноша, поднимаясь на ноги. Он не подначивал его, не насмехался – констатировал факт. Возможно, он даже хотел бы считать это место домом. Ему было здесь уютно и спокойно, в сравнении с тем, что поджидало его на улице. Но Скай не собирался терпеть его всю жизнь, и Рифат это понимал. Ни к чему привыкать к тому, что есть здесь и сейчас.
- Обращайся, - невольно пробормотал он и лишь через секунду понял, что сказал, нахмурившись. Им обоим не стоит свыкаться.
Скай уверенно потянулся к его тарелке – и Рифат не стал спорить. Благодарно кивнув, он допил чай в несколько глотков, протянул чашку парню, даже чуть улыбнувшись в ответ, и вышел из кухни. Прошел в спальню, заметив, что бардак в гостиной заметно поуменьшился. Несколько секунд постояв на пороге спальни, юноша все же вспомнил, зачем пришел.
До ванной он добрался, захватив полотенце и зубную щетку.

Резкий, оглушительный треск. Звон осколков, разлетевшихся по полу. Чужое раздраженное шипение.
Рифат замер в гостиной, слушая то, что происходит на кухне. Губы сами по себе расползлись в усмешку. Что, правда оказалась слишком тяжелой дли нежного сознания капитана Ская? Наверное, бедный и представить себе не мог, как Рифата драли на шелковых простынях, не заботясь о том, что синяки останутся ещё на несколько дней, а губа от боли закушена до крови. Но сам он помнил. Помнил четко, как дрожало пламя свечи на стенах, как ныли заломленные назад руки, как в мозгах билась единственная мысль – поскорее бы это закончилось. Не потому, что было особо больно или унизительно. К такому он привык. Просто у него было ещё столько дел.
Бывший управляющий вздохнул, продолжив свой путь. Да, там у него всегда были дела. В любое время суток он знал, чем себя занять, хотя бы потому, что проституток без присмотра оставлять нельзя было ни на секунду. Как настоящие дети в песочнице, они могли начать ругаться даже из-за того, что кто-то занял чужую комнату. Мелочь – а сколько разнообразия в серых буднях.
Рифат усмехнулся, вспоминая своих непослушных детей и в который раз сокрушаясь – зачем он это сделал? Зачем сюда привел? Они действительно будут здесь счастливы, они не будут плакать в этих семьях, о них будут заботиться так же, как он это делал? Юноша коснулся ручки двери, погруженный в свои мысли. Вдруг они не знают, что Крису нельзя давать молоко – у него после изжога? Вдруг, не подумав, отвесят Лоре подзатыльник – она ведь так чувствительна к любым прикосновениям?  Вдруг Венди опять захочется посмотреть на снег, и она выпадет из окна? Рифат тогда не спал ночами, пока девочку лечили местные лекари. А она… Что?
Он сперва даже не осознал, что происходит. Только почувствовал резкую боль в затылке и давление в груди. Точнее на груди, снаружи, будто кто-то с силой давил, не давая ему сдвинуться. Рифат поднял голову и удивленно присвистнул – Скай действительно был зол. Серые глаза были полны искренней ярости. Руки давили с такой силой, будто он хотел впечатать мелкого в стену. И он матерился так, как юноша никогда не слышал. Так вот, что выводит его из себя? Рифат усмехнулся, наконец, поймав слабину.

Давай, злись, ощути то, что я чувствую.

- Ты никогда не трахался за деньги, так? – едва Скай отстранился, юноша сделал шаг вперед, глядя ему в глаза. – Для тебя это недопустимо, отвратительно, унизительно. Как можно докатиться до такого, верно? Но если докатишься, обратно тебя тянуть уже никто не будет. Я никогда не трахался без платы… по обоюдному желанию, - в глазах мелькнула тень воспоминаний, но Рифат загнал её куда поглубже.  – Я нормальный? Настолько же, насколько те клиенты, которые приходили за добавкой. Мы – наркоманы, только зависимость разная. Меня утопили в грязи – так прими это с, как ты говоришь, ответственностью. Ты знал, кого ты ведешь в свой дом, и я тебе за это благодарен, поэтому не волнуйся, ни тебя, ни это место я дополнительно пачкать не собираюсь. Пока я здесь – никого приводить не буду.
Несколько мгновений Рифат смотрел на него сощуренным взглядом. Никакой насмешки – только голые факты, которые Скай так отчаянно не хотел признавать. Этот спор был уже не о том, где он собрался работать или как общаться с другими. Это была попытка доказать, что он никогда не устанет ему напоминать о том, кто он на самом деле. Та жизнь никогда не вернется? Лишь проникнет ещё глубже.
И лишь потом, когда до Ская дойдет – усмехнуться, поднять руку, провести пальцами по чужим волосам.
- И зубы мне выбивать не нужно, кэп. Уже научился прятать, - пожать плечами, мол, не говори глупостей, все в порядке. Я не кусаюсь.

Рифат стоял, глядя ему в глаза, слушал его слова, полные искренности и отчаяния, и, сам того не желая, вспоминал.
Перед глазами вертелось тусклое воспоминание. Несколько десятков золотых, упавших в руку с приятным звоном. Усмешка на собственных губах. Темный коридор и светильники по стенам – лиловые, отбрасывающие мягкие тени. Чужая, большая ладонь, обнимающая талию. И нестерпимо горячее тело, к которому его нетерпеливо прижимали. Скрип двери. Широкая кровать, накрытая крепким, переливающимся шелком. Еле слышный вздох – он сам менял заляпанные спермой простыни этим утром.
А потом – все по накатанной. Они так любили доминировать над ним, таким маленьким, хрупким, любящим командовать и строить из себя главного - нередко они даже произносили это вслух. Почувствовать, как его с силой кидают на кровать. Горячая ладонь с силой давит между лопаток. Его даже толком не раздели и не позволили раздеться самому. Только скинули пиджак, плотная ткань которого так мешалась, и резко стянули брюки. Рифат уткнулся лбом в локоть, послушно прикрыв глаза.
Так однообразно. Некомфортно. Болезненно. И глаза, со зрачками, полностью скрывшими радужку. Хотя, может, это был дроу, и так и положено. Зачем вспоминать то, что повторялось сотни раз? Вот только этот был последний. И Рифат помнил каждую мелочь, о которой в ином случае даже не подумал бы. Жесткие волосы. Соскальзывающие с бедер пальцы. Голос, срывающийся на женский во время оргазма.
Резкий хлопок. Он был к этому готов. Слишком пламенной была речь Ская, и юноша даже не удивился бы, если бы пощечина досталась ему, а не стене. Рифат наблюдал за тем, как парень вздыхает, закрыв глаза, и касается волос как раз там, где недавно были пальцы мальчишки. Щеки капитана покраснели – то ли от гнева, то ли от отчаяния, то ли от усталости. Рифат чуть дернул уголками губ, находя такого Ская даже немного милым.
Едва дверь в ванную прикрылась – замок так и не щелкнул – юноша опустил голову. Пошарил взглядом по полу, выискивая зубную щетку, которую уронил ещё когда Скай прижал его к стене. Нашел её около дверного косяка и, выпрямившись, открыл дверь. Капитан стоял, опустив голову под воду, прямо как Рифат ночью – юноша поморщился, вспоминая.
- Я не планирую трахаться за деньги. Здесь. Пока рядом есть ты, - он прошел мимо него, подошел к унитазу и, опустив крышку, положил полотенце и зубную щетку. Несколько мгновений Рифат молчал, отвернувшись от собеседника и бессмысленно глядя вниз, на щетку, вчера заботливо купленную Скаем. Затем поднял руки и принялся медленно расстегивать пуговицы, следя за собственными пальцами.
- Я благодарен за твои слова. И за твою заботу. Но ты можешь сколько угодно пытаться избавить меня от того, что будет, - пальцы спускались все ниже. – Ты никогда не избавишь меня от того, что было. От клиентов, от детей, от борделя. От Райана. Ты тянешь меня, но у этого болота нет дна, и когда-нибудь ты свалишься туда вслед за мной.
Он достиг нижней пуговицы. Замер на несколько секунд, разведя полы рубашки в сторону.
- Меня сломали очень давно, капитан, ты этого не исправишь.
Он дернул плечами, стягивая легкую ткань с плеч. Взял рубашку в руки, бессмысленно перебирая её в руках, складывая так медленно и так осторожно, как только мог. Предоставляя Скаю шанс рассмотреть клеймо Фиолетового борделя во всей красе. Оно давно уже не причиняло никакого дискомфорта. Алое, вздувшееся от разгоряченного железа. Выгравированная корона на фоне нежной мальчишеской кожи. Рифат осторожно сложил рубашку поверх полотенца и, наконец, обернулся, глядя на Ская в зеркало.
- Ты все ещё считаешь, что поступил правильно, забрав меня оттуда?
Склонить голову. Ни грамма смеха. Ни капли злобы. Только равнодушный взгляд и усталая усмешка.

Он смотрел ему прямо в глаза, не разрывая зрительного контакта, и Рифат послушно не отворачивался. Бывают моменты, когда такой взгляд, глаза в глаза, необходим. Он не считал, что сейчас настал тот самый момент, но если Скай так думал, то пожалуйста. Ему не хотелось спорить. Вспоминать прошлое и доказывать, почему он может быть неправ.
- Тогда тебе придется нести меня, словно принцессу, знаешь, как в тех мультиках? – юноша усмехнулся и, увидев, что парень перевел взгляд, смог отвернуться. Он говорил спокойно, но с затаенной насмешкой. Перемирие все ещё действует, капитан? – Хранить в замке и приставить злого дракона. Иначе…
Рифат запнулся. Иначе его найдут. Найдут страшные монстры, которые выше деревьев, и те, которые ниже травы. Проберутся через неприступный ров, сломают всю защиту, разрушат башню, похоронив принцессу где-то в обломках. И будут смеяться над тем, как она пыталась защититься. Но даже это не самое страшное. Ведь есть ещё джинны, готовые исполнять желания. Но не чужие – лишь свои собственные. И волшебные эльфы, прекрасные нимфы, обворожительные русалки. Они ведь так чудесны, злой дракон непременно пропустит их внутрь? А после возглавит шествие.
Рифат прикрыл глаза и мысленно чертыхнулся. Венатор не оставит его в покое. И, в первую очередь, Хозяин. О, он сделает все, чтобы бывшего управляющего доставили к нему – живым или мертвым. Наверняка отправит хоть кого-нибудь в Лондон, чтобы отыскать дерзкого мальчишку. Хозяин не прощал, особенно такие вещи. И никакая башня, никакие монстры и никакой рыцарь его не спасет.
Послышался скрип закрываемой двери. Несколько секунд юноша так и стоял, прикрыв глаза. Затем издал громкий смешок и, стянув белье, шагнул в кабинку.
Конечно, не сломан. Вырублен под корень. Дерево, растущее параллельно земле тоже нельзя считать сломанным. Это всего лишь диковинка, на которую приезжали бы со всех концов планеты. Что за глупое растение, которое упорно растет – но не вверх, а в сторону? Рифат даже помнил свист топора, который добрый дровосек над ним донес. Да, вот он, свист, а после – резкая боль в виске и столешница, которая расплывается перед глазами, потому что он был не готов. Тогда он ещё не знал, насколько дровосек бездушен.
Рифат сморгнул с век капли воды – и перед закрытыми веками заплясали темные тени. Может, Скай был прав? Может, дело в нем, а не в грызущих душу воспоминаниях и паническом страхе новой встречи? Может, он остался мальчишкой, который отказывается принимать взрослые решения? Может, ему нужен толчок, цель, смысл… жизни? Юноша сглотнул. Он так этого боялся, но, кажется, это было необходимо.
Он вывалился из ванной спустя несколько минут. Судорожно втянул воздух, кажущийся ледяным для разгоряченного душем тела. Кожа пахла чем-то цитрусовым – ничего лучше Рифат не нашел, пока, зажмурившись, пытался пальцами отыскать полку с принадлежностями для душа. Юноша, все ещё вытирая волосы полотенцем, замер, прислушиваясь. Шорох донесся из кухни. Он направился туда, чувствуя, как от каждого движения рубашка второй кожей липнет к телу. Полотенце повисло на шее, скрывая от чужого взгляда покрасневшие от температуры следы ногтей. Рифат замер на пороге, чуть щурясь от света, бьющего в окно, и выискивая в это ярком ореоле темную фигуру. Ангела? Демона? Рыцаря в сияющих доспехах? Без разницы, главное, что он может помочь.
- Отведи меня к ней. Я хочу увидеть сестру, - произнес Рифат тихим, почти уверенным голосом. Почти – если бы под конец он не сорвался.

Услышав согласие, Рифат выдохнул. Он не знал, что должен чувствовать. Он даже не мог описать собственные эмоции. Облегчение? Радость? Возбуждение? Нет, определенно нет. Страх? Волнение? Отчаяние? Да, вот это больше похоже. Жгучая смесь, обжигающая сердце, но ему это было необходимо.
Увидеть её. Понять, что даже в этом месте есть свой свет, своя красота. Неземная, волшебная. Он все ещё помнил её смех. Она всегда радовалась, когда он брал её за руку и вел в парк. Они вместе искали белок, бегали за ними под деревьями, выискивая среди веток. Однажды одна из белок даже уронила на Элис обгрызенную шишку. Рифат испугался, что сестра расстроится, но та лишь засмеялась и захлопала в ладоши. Она была удивительной. Он боялся увидеть её взрослой.
Скай прошел мимо. Несколько секунд юноша подождал, стоя на пороге кухни, а затем отправился следом. Они теперь живут в одной квартире, значит, правила приличия можно на время отбросить. Рифат заглянул в ванную, повесив полотенце, прошел через гостиную, заметив, что одежды уже нет, и зашел в спальню. Скай стоял возле зеркала, глядя на себя оценивающим взглядом.
- Прихорашиваешься? – Рифат не смог удержать насмешки – уж слишком забавно выглядел бравый капитан Скай, стоя возле зеркала и с таким интересом себя рассматривая.
Одежда лежала тут же, на кровати. Юноша протянул руку, поднял толстовку. Послышался шорох и приглушенный стук. Пачка презервативов упала на пол. Рифат сделал вид, что ничего не случилось. Он спокойно отложил толстовку в сторону, натянул футболку, джинсы и, слушая Ская, глядя ему прямо в глаза, засунул пачку в задний карман джинсов. Почему бы и нет, верно? В этом нет ничего такого.
- Хорошо. Купим все, что посчитаешь нужным. Эти деньги заработаны тобой, - негромко протянул Рифат, взяв в руки толстовку. На улице было тепло, но ему нравилось держать её в руках – что-то, за что можно уцепиться. Главное не думать о том, что за неё может ухватиться кто-то другой.
Собственную одежду он не горел желанием иметь. Он вообще не хотел лишний раз выходить на улицу, а той, что ему дали в СОЛе должно было хватить. На мобильник ему и вовсе было наплевать. Если капитану так будет спокойней – пожалуйста. Когда Рифат последний раз видел мобильный телефон, он отобрал его у одного из новеньких. Тот судорожно за него цеплялся, будто верил, что устройство ещё включится. Сенсорный, гладкий, красивый. Едва дверь за новеньким закрылась, Рифат выкинул его в окно. На улице было много тех, кого заинтересует такая диковинка. Управляющему борделя она ни к чему.
Сегодня Скай говорил особенно много. Сперва – серьезно и уверенно, после – с шипением и прорывающимся отчаянием, сейчас – легко и быстро. Рифат с удивлением посмотрел на него, послушно следуя к двери, но решил промолчать. Если капитану так хотелось нарушать тишину между ними, он не был против. Чужая болтовня не перекрывала собственных мыслей.
Хм, она перевелась?
Черт, таки отвлекала. Юноша нахмурился, глядя перед собой. Когда прежде Скай рассказывал об Элис, это было настолько туманно и далеко, что Рифат об этом даже не задумывался. Но сейчас каждое слово, касающееся сестры, отдавалось внутри гулким эхом.
Наконец, дверь открылась. В коридоре снаружи все так же горел яркий свет. Откуда-то со стороны слышался шорох – видимо, не только они решили выйти именно сейчас. Рифат невольно застопорился на пороге, неуверенно глядя туда, в неизвестность. За последние несколько часов квартира Ская стала и раем и адом одновременно. Но она была – стойкая, незыблемая, дающая уверенность в том, что за её пределы никто не проникнет. Ни изнутри, ни снаружи.
И сейчас возвращаться туда, в тот мир – настолько непостоянный, темный и чужой, что коленки подрагивали – совершенно не хотелось. Но… Элис. Его Элис. Едва он подумал о ней в душе, сестра не выходила из головы ни на мгновение, озаряя светом все его мысли. Она будто звала его, будто ждала, когда он придет, и Рифат не мог отказать единственному родному человеку.
Взгляд лазурных глаз зацепился за протянутую ладонь. Рифат сглотнул и благодарно кивнул, вкладывая в большую ладонь свою – подрагивающую и хрупкую.

Отредактировано Riphath (2015-07-23 01:36:34)

- Тебе весь список предоставить? – ответил Рифат чуть более резко, чем было положено сейчас. Он стоял посреди освещенного коридора, чувствуя на себе острый взгляд женщины, стоявшей у дверей лифта, и краснел, ещё крепче сжимая пальцы вокруг ладони Ская. Он видел, что причиняет капитану неудобство своим паническим цеплянием за его теплую руку, но поделать с собой ничего не мог. И от этого потихоньку начинал злиться.
Они подошли к лифту, но Рифат, даже не глядя на женщину, мог чувствовать, что она украдкой бросает взгляды. На него. На Ская. На их сплетенные руки. Юноша прикрыл глаза, чувствуя, как щеки алеют. Конечно, она подумает, что они спали вместе. О чем он только думал, выходя при свете дня в таком виде, позволяя своим глупым страхам привлекать чужое внимание? Ночью никто не посмотрел бы на странную парочку, которая держится за руки, уверенно направляясь к кому-то домой. Сейчас все было по-другому.
Рифат мысленно чертыхнулся, но все же открыл глаза и даже чуть улыбнулся женщине – привычка управляющего. Улыбаться, несмотря ни на что. Одновременно с этим он силой заставил себя разжать пальцы, пытаясь отнять руку. Он понимал, что делает только хуже. Пойдут слухи, они привлекут внимание, и каждый раз, когда Рифат будет выходить за порог, каждая соседка будет смотреть на него. С осуждением, с радостью, с показным равнодушием – без разницы. Они будут смотреть, и он будет сгорать под чужими взглядами, так ненавидя чужое внимание и от этого привлекая его ещё больше.
Но Скай не отпускал его ладони, даже наоборот – сжал ещё крепче, успокаивающе поглаживая ладонь. И Рифат был благодарен ему за это. Он разрывался между желанием избавиться от женского взгляда и вцепиться в его руку ещё крепче. Он боялся, что капитан с легкостью оттолкнет его пальцы, оборвет их последний контакт, не оставив ему шанса даже на отдаленное подобие спокойствия. Видимо, капитану было действительно наплевать на чужое внимание.
Услышав свое имя, Рифат чуть вздрогнул и перевел взгляд от дверей лифта на женщину. Сара, кажется, так кэп её назвал? Юноша улыбнулся, чуть более нервно, чем положено, встретившись взглядом с её горящими глазами. Да, наверное, Скай редко держался с кем-то за ручку, а если когда-либо и держался – то точно не с парнем. Семнадцати лет. Который судорожно цеплялся за его руку тем крепче, чем шире была его улыбка. И улыбка барышни, смотревшей в ответ.
Она что-то пролепетала и, восторженно посмотрев на капитана, выскочила из лифта. Послышался вздох. Рифат повернул голову, посмотрев на парня вопросительным взглядом. Едва она исчезла из его ближайшего окружения, юноша чуть отпустил чужую руку, все ещё продолжая сжимать её пальцами. Не хотелось, чтобы Скай почувствовал боль и решил, что с него достаточно.
- Мисс Джеймисон. Она… Скоро весь этаж будет думать, что у тебя постоянный любовник? – с легкой насмешкой спросил Рифат, послушно выходя из лифта вслед за капитаном. Проще было болтать всякую чепуху, чем вслушиваться в шум проезжающих мимо машин, топот сотен ног, звон мобильников и шорох радио.
Они вышли на улицу быстро. Слишком быстро для Рифата, который толком не успел себя подготовить – только и успел увидеть через двери, что именно его ждет снаружи. Хотя даже если бы они шли от лифта к двери целый час, и этого было бы мало. Все казалось слишком пугающим. И особенно – теплое солнце, темный от выхлопов воздух и монотонный гул, исходящий от окружающих его людей. После Войлы, которая могла гордиться своим прозрачным от чистоты воздухом, поблескивающими на солнце снежинками, которые падали почти круглосуточно, и тишиной, нарушаемой лишь топотом ног и скрипом снега, подобное место казалось адом. Впрочем, Рифат и так это знал.
Пока они стояли около дороги, он старался не смотреть по сторонам. Он и так чувствовал на себе чужие взгляды. Они так и липли к его футболке, к смуглой коже, к хрупкой фигуре. К пальцам, так неуверенно лежащим в чужой ладони. Рифат смотрел себе под ноги, не смея поднять взгляд даже тогда, когда услышал скрип останавливающейся машины. Лишь вздрогнул, почувствовав, что Скай отстраняется от него, почти отпускает руку, открывая дверь.
Умом он понимал, что так и должно быть. Что иначе они бы не сели – или полчаса стояли бы, пытаясь пролезть внутрь одновременно, будто один большой, нелепый краб. Или парочка влюбленных, не желающая отлипать друг от друга ни на мгновение. Умом он понимал, но рассудок затопила паника. Он почти готов был насильно вцепиться в его ладонь – лишь бы не унесло этим мощным человеческим потоком. Едва Скай сел внутрь, Рифат полез за ним.
Он не хотел садиться в машину. Не хотел ловить на себе такой вежливый взгляд таксиста, который, как и он сам, никогда бы прямо не спросил о пристрастиях клиентов. Не хотел пускаться в этот поток гудящих, громких, вонючих автомобилей, из которых не выбраться посреди дороги. Не хотел – но Скай был там, и юноша кинулся за ним, будто собака, ненавидя себя за эту преданность. За страх остаться в одиночестве.
- Значит, Винсент Скай?

В машине оказалось на удивление спокойно. Да, они находились посреди двигающегося потока. Да, было нестерпимо душно и жарко, будто после секса – в ином положении Рифат давно уже не чувствовал настоящую жару. Да, стоило выглянуть в окно – и можно было наткнуться взглядом на машину с двумя детьми, которые с интересом тыкали в стекло, глядя на юношу. Да, когда они останавливались на светофорах и со всех сторон начинал раздаваться гул других автомобилей и громкие сигналы, он против воли сжимал чужие пальцы.
Но, едва машина продолжала свое движение, Рифат облегченно выдыхал, чуть прикрывая глаза. Он смотрел на проезжающие мимо улицы, перехожих, которые мчались в разные стороны, даже задерживал взгляд на других машинах. Но ему все казалось, будто он смотрит через экран на совсем другой мир. Не тот, в котором он сейчас. В котором рядом только двое – Скай и мужчина, который не обращает на них внимания. В котором его никто не достанет – ни Венатор, ни Райан, ни тени. В котором его успокаивающе поглаживают по руке. В котором так уютно, что клонит в сон.
- Винсент. Кажется, к нам приходил эльф с таким именем. Тот ещё мазохист, вечно ему одного не хватало, - Рифат чуть усмехнулся, не глядя на Ская. Он спокойно рассуждал о бывших клиентах и детях. Здесь, в этой жаркой полудреме ему казалось, что ничего не закончено. Что он кем-то очарован, его всего лишь греют в кровати, рассказывая сказки о Лондоне, а он сонно отвечает, позабыв о своих обязанностях. – Буду знать, кэп.
Рифат не заметил, когда все-таки его разморило. Просто, пока он смотрел на проезжающие мимо яркие вывески, застекленные кафе, торговцы хот-догами и жилые подъезды, не заметил, что все сливается в одно сплошное серое пятно. Гул с улицы нарастал, становился все громче, заглушая все звуки. И на его фоне детский смех казался особенно пугающим. И неожиданно всплыло лицо Аманды – девочки, 14 лет, любившей обслуживать женщин. Ещё с первой встречи Рифат заметил её схожесть с Элис – и резко невзлюбил, хоть и старался изо всех сил это скрывать. Одна мысль о том, что Элис, его Элис могла оказаться в борделе, пугала до дрожи в пальцах. Он невольно нахмурился во сне. В голове всплыли воспоминания о том, как он болтал с Амандой вечерами, занимая свое законное место в кресле рядом с камином, с тщательно скрытой злостью глядя в знакомые глаза. С тех пор, как он стал управляющим, клиентов у Аманды заметно поубавилось.
Его разбудил шум мотора. Рифат открыл глаза, сонно заморгал, выглядывая на улицу, и тут же очнулся. Трехэтажная школа высилась в нескольких сотнях метров от них. Опрятно постриженный газон, чистые дорожки, свежевымытые окна. Отовсюду так и несло чистотой и опрятностью. Смотрите, это самая лучшая школа в районе. Нет-нет, вы ошиблись, это не в нашем туалете три года назад учитель оттрахал ученицу. Мы – лучшие, не сомневайтесь.
Рифат рассматривал здание, не скрывая свою неприязнь, но понял, что что-то не так лишь тогда, когда Скай ненавязчиво подтолкнул его к двери. Он удивленно посмотрел на него, и лишь затем понял. Это не другой мир. Это здесь и сейчас. Эта трава – настоящая. Эта кирпичная кладка – настоящая. Вон те ребята – настоящие. Юноша нахмурился, но все же открыл дверь. Выпускать чужие пальцы из своих совсем не хотелось, но иного выхода не было. Рифат закусил губу и выскочил на улицу.
Едва Скай вылез вслед за ним, он схватил его за руку, с облегчением чувствуя, как тот сжимает её в ответ. Что-то внутри недовольно заворочалось, зашипело – каждую минуту так за ним бегать будешь? Рифат выдохнул через нос, понимая, что, кем бы он ни был – он прав. Капитан был рядом, но это не значило, что  он будет рядом всегда. Юноша даже постарался заставить себя разжать пальцы, но со стороны стадиона послышались чужие крики – и он невольно схватился опять, проклиная себя и свое отчаяние. По крайней мере, он перестал винить в этом Ская. Правда, ещё не знал, плюс это или минус.
- Какая разница, что у них? Ты уверен, что она там? – Рифат неуверенно посмотрел в сторону стадиона, но, нахмурившись, все же направился туда. Ская он потянул за собой, проигнорировав чужой вопрос.
Он слышал крики, доносившиеся оттуда. Кто-то кого-то подбадривал, кто-то громко комментировал, кто-то что-то пел. Видимо, там состоялся какой-то матч. И это пугало. Столько людей в школах не набиралось никогда – Рифат знал, он сам приходил туда вместе с Элис. Коленки подрагивали от напряжения, но юноша упрямо продолжал идти вперед. Он то и дело задерживал дыхание, будто каждый шаг был для него чем-то вроде погружения в воду. Он настраивал себя, отвлекая мыслями о том, что в такой толпе никто не будет обращать на него внимания, что Скай, с его фигурой, точно не потеряется среди остальных, что Рифата никто не схватит за локоть, утаскивая вглубь толпы. Он думал об этом.
Но оказался не готов. Он замер перед входом на стадион, с благоговейным ужасом глядя на трибуны и нелепо подтягивая Ская все ближе к себе, будто стремясь защититься от этой энергии, которая сносила с ног.

Рифат двигался медленно, будто во сне. Он рассеяно хлопал глазами, глядя на огромное поле, с его ослепительно ярким газоном и фигурами игроков, которые резко кидались из стороны в сторону. Трибуны были заполнены почти полностью, только в дальнем конце, как раз напротив ворот, виднелись несколько свободных лавочек, на которых, кажется, расселись парочки и небольшие компании.
Вокруг все кричали, топали, пели – и это было больше похоже на кошмар, чем тьма, окутывающая его ночью. Она не шумела, не пугала, не была реальной настолько, чтобы оглушить – всего лишь тихой змеей, скручивающей тело. Сейчас все было по-другому. Рифат пытался осознать все количество людей, что здесь присутствовало, принять рассудком тот факт, что здесь, на этом маленьком клочке земли, людей, возможно, больше, чем во всей Войле вместе взятой.
Ему не хотелось думать о том, что эта толпа – живая. Сейчас она сидит, раскинув разноцветные рукава по трибунам, волнуется, то и дело вскидывая руки, кричит и возмущается – но она может встать. Она поглотит его, даже не заметив, переломает все кости, кидая из стороны в сторону, затопчет своим непрестанно двигающимся телом. Рифат чувствовал, как внутри бушует первобытный страх перед нерушимой силой.
Но Элис, его маленькая сестренка была где-то там. Он должен был её найти, иначе весь этот поход был лишен смысла. Иначе его пребывание на этой земле было лишено смысла. Юноша ещё не знал, даже не представлял, как будет искать её среди такого количества народу, но главное – начать, верно? Пересилить себя, сделать первый шаг, а там все само как-то образуется. Рифат шумно выдохнул, не отрывая затравленного взгляда от небольшой кучки людей рядом – тренера одной из команд и его помощников – и сделал шаг вперед, чувствуя, как земля дрожит под ногами.
На какой-то момент он выпал из реальности. Наверное, его все же оглушила волна энергии – одна из команда забила гол в чужие ворота. Радость, восторг, азартное счастье – трибуны взорвались атомной бомбой, но отдачу, кажется, почувствовал только Рифат. Очнулся юноша, уже стоя под трибунами и недоумевая, что происходит. Он чувствовал, как тело подрагивает от напряжения - мышцы уже ныли бы, если бы он хоть на мгновение смог расслабиться. Где-то на затылке лежала чужая ладонь, и он тут же узнал Ская. Кто ещё мог затащить его под трибуны, верно? Вот только у Рифата была целая куча вариантов, один хуже другого.
Первой мыслью было оторваться. Отстраниться. Дать понять, что он не нуждается в заботе или успокоении, пусть это и было бы ложью. Ему нужна была Элис – не капитан, прижимающий его к себе. Рифат даже поднял ладони, уперся ими в чужую грудь, пытаясь оттолкнуть Ская от себя, замотал головой, недовольно сверкая глазами. Он уже не слышал громких криков толпы. Он будто погрузился в вакуум, состоящий из чужих рук. Словно тот кот, которого ласково пригрели, и он, позабыв о всех невзгодах, воротит нос привычного корма.
Но Скай не отпускал, а Рифат, отстранившись слишком далеко, вновь почувствовал дрожь трибун над головами. Несколько мгновений он шумно дышал, вытянув руку настолько, насколько позволял мужчина.
- Герой у нас ты. Мне больше подходит участь злостного врага, которого ты вечно побеждаешь, - Рифат язвительно усмехнулся, сощурив глаза, и, будто успокоившись от собственных слов, согнул локоть, возвращаясь в круг чужих объятий. Избавляясь от лишних звуков.
Остался только он и чужой шепот на ухо. Рифат пригрелся, хоть и до сих пор недовольно морщил нос, готовясь сказать в ответ что-нибудь неприятное. Но в голову ничего толкового не приходило. Мысли были сосредоточены на дрожащей земле, на ударах над головой, на криках болельщиков где-то в стороне. Они стояли, отгороженные от всего трибунами – только тени, то и дело перекрывающие падающий сверху солнечный свет, напоминали о других людях. Это не радио, не телевизор и даже не запись чужих голосов. Это здесь и сейчас, что бы ты там себе не думал.
  - Я не уверен, появится ли у меня желание возвращаться сюда опять, - протянул юноша, намеренно глядя куда-то в сторону, будто он не имеет никакого отношения к этим рукам на собственном теле. Он стоял так близко, что чувствовал чужое дыхание на виске, но прижиматься ближе не собирался.
Задумчивый взгляд лазурных глаз скользил по балкам, лавочкам, лучам солнечного света, падающим на землю. Игра теней. Пыль, скачущая среди них. И две фигуры, скрытые от чужих глаз переплетением балок. Рифат не сдержал тихого смеха, на мгновение посмотрев Скаю в глаза, и вновь отвернулся. Парочка, которая сидела метрах в десяти от них, была так занята друг другом, что в порыве страсти не замечала никого вокруг.
- А это популярное место, - протянул он с усмешкой.
Впервые с тех пор, как Рифат оказался на Земле, он позволил себе рассмеяться от искреннего веселья.

- Значит, помощник главного врага, - Рифат пожал плечами, не отрывая насмешливого взгляда от любующейся парочки. Ему было плохо их видно – видимо, они были здесь не в первый раз и знали, как спрятаться от чужих глаз – лишь смутные фигуры, то и дело заслоняемые ярким солнечным светом. Юноша даже не заметил, как начал постепенно привыкать к теплой погоде.
Ещё пару дней назад одна мысль о том, что он будет стоять чуть ли не в центре города, под трибунами школьного стадиона, окруженный сотнями незнакомых людей, внушила бы ужас. А уж то, что рядом с ним будет Скай, тот самый ненавистный Скай, который за шкирку вытащил его из единственно верного места, что он будет обнимать его, гладить по волосам и говорить на ухо какие-то глупости… Вы шутите что ли? Да ни за что в жизни Рифат не позволит ему приблизиться к себе настолько.
- Я не хожу по борделям… Понятное дело, видимо, не пропускал ни одной юбки? – юноша усмехнулся, вспоминая брошенные давным давно слова.
Разговор слишком… клеился. Это было до боли странно, непривычно, и зверь, сидевший внутри, недовольно рычал, раздирая когтями грудь. Когда-нибудь он вылезет наружу, Рифат знал это. Он был готов, в конце концов, ненависть к этому человеку все ещё теплилась в уголках его души. Вот только для капитана это могло стать неожиданностью, и юноша представлял себе, как он разозлится. Мысль об этом вызывала болезненное удовольствие. Оттолкнуть от себя того, кто посмел подумать, будто он – человек.
Рифат слушал его рассказы, сощурив глаза, с усмешкой на губах. Он забыл о том, что они находятся в центре толпы, что в нескольких метрах от них находятся двое совершенно незнакомых людей, что в любой момент сюда может кто-то заглянуть и вытащить его на свет. Пока он был в тени, не видя никого, он чувствовал себя уверенней.
И он думал. Много думал, вслушиваясь в чужие слова. О том, каким бы он мог быть, окажись он в школе. Когда он должен был пойти в первый класс, в их семье появилась Элис. Мать хотел отправить его в школу, но Райан убедил её в том, что денег на обоих детей не хватит. Тогда Рифата это не беспокоило, он помогал Дженнет по хозяйству, сидел с сестрой, читал книжки и чувствовал себя прекрасно. Лишь потом, перебегая из одного переулка в другой, он думал о школе. Смог бы он общаться с остальными наравне? Появились бы у него друзья? Влюбился бы он в первую красавицу школы? Теперь этого никто не узнает, а его это перестало беспокоить уже очень давно. Он слушал Ская так, как слушают дедушку, который рассказывает о том, как плавал за моря и видел драконов. Интересно, весело, даже познавательно - но с ним такое уже не повторится.
Неожиданно шум снаружи стал слишком громким. Заинтересованный гул сменился радостными криками и аплодисментами. Раздался грохот, с каким половина людей одновременно поднялась со своего места. Рифат дернулся, резко вскинув голову вверх и тут же зажмурившись – в глаза попала пыль. Ему не хотелось, чтобы матч заканчивался, чтобы им нужно было выходить отсюда – но там была Элис. Он выдохнул, признавая свое поражение. Её нужно найти.
Скай вновь оказался совсем рядом, и юноша послушно пошел, направляемый его рукой. На мгновение он обернулся – парочка и не думала уходить, искренне наслаждаясь друг другом. Видимо, это было действительно хорошее место.
После мягкой полутьмы, скрывавшейся под трибунами, солнечный свет резко ударил в глаза. Рифат прикрыл глаза ладонью, глядя перед собой. Лучше бы он этого не делал. Толпа, та самая толпа, что мирно сидела на одном месте, теперь двигалась непрестанным потоком. Она гудела, волновалась, издавала восторженные звуки, погребая под собой все, что находилось вокруг. Раздавался свист, крики, громкий смех. Казалось, что сейчас стало ещё более шумно, чем раньше, и юноша невольно подался ближе к Скаю, даже не обратив на это внимание. Кажется, он уже делал это на автомате.
- Не знаю, я… - Рифат запнулся, не переставая разглядывать людей, идущих мимо. Нередко он ловил на себе заинтересованные взгляды – мужчина обнимающий мальчишку 17 лет, кого такое не заинтересует? Он понимал это, и злился, не желая, чтобы на него так смотрели. Он так ненавидел привлекать к себе внимание.
Он всматривался в одежду, в лица, в чужие улыбки. От такого количества людей кружилась голова, но она была где-то там, среди них. Здесь и сейчас. Её нужно было найти. Любым способом. Чего бы это ни стоило. Нужно всего лишь сделать первый шаг, да?
- Мне нужно… - юноша не договорил, дернулся вперед и, сдержав порыв зажмуриться, нырнул в самую гущу толпы.
А там все само как-то образуется.

Толпа низко гудела, передавая свою вибрацию земле, и Рифат слышал каждый ее голос в отдельности, будто хор, состоящий из сотен разных людей, которые все не могут попасть в такт. Он шел посреди потока, резко и внимательно глядя по сторонам, словно ищейка.  Он привык находиться в толпе, не привлекая внимания, но там, в Войле, даже если бы его утащили, на нем стояло клеймо. Хозяин не давал другим играться своими куклами. Трогать чужое было чревато.
Здесь же на его шрамы даже не посмотрят. Если кто-то захочет схватить его, никто препятствовать не будет. Вот только вытаскивание привлечет внимание. Поэтому Рифат, лишившись единственной защиты в лице Ская, шел в самом центре этой толпы. Чтобы его использовать, сперва пришлось бы дотащить до внешнего края. До того места, где рядом никого не будет. И в этом должна была заключаться проблема. Он судорожно думал об этом, непреднамеренно дергаясь от каждого лишнего прикосновения, соображая, как, в случае чего, избавиться от заинтересованных личностей. Он старался не думать о том, что понятия не имеет, где потом искать Ская.
Одновременно с этим он старался особо не вертеть головой, вглядываясь в окружающих его подростков. Изредка он подавался вперед, замечая черты лица, волосы, улыбку, как у сестры, но, приглядевшись, понимал, что ошибся. Ему было страшно подумать, что за эти годы Элис могла измениться до неузнаваемости. Рифат бережно хранил её образ в сердце, пусть он и был подернут пеленой пыли, но он помнил её до самой последней мелочи. Помнил её улыбку, её светлые волосы, искрящиеся весельем голубые глаза. Он помнил её такой, какой она была в девять лет. Сейчас ей было уже двенадцать – кто знает, что могло с ней случиться? Ему хватило двух дней, чтобы отчим перечеркнул его жизнь черным, несмываемым маркером.
Рифат упустил тот момент, когда, потянувшись за очередной девочкой со светлой косичкой на плече, его вытянуло из потока. Он понял это лишь тогда, когда девочка – конечно же, это была не Элис – помахав на прощание подругам, побежала в сторону школы, а он замер на дорожке, растерянно оглядываясь по сторонам. Толпа поредела, рассосалась, будто песочный замок, распадающийся на части: компании расходились, где-то вдалеке все ещё громко поздравляли победителей. Рифат шумно выдохнул и наклонился, уперевшись ладонями в колени. Он так её и не нашел, вновь оставшись в одиночестве. Он знал, что где-то там, среди всех этих людей есть Скай, что он найдет его, несмотря ни на что, но Элис, его единственная Элис так и останется воспоминанием. От этого становилось горько на душе, но, может, так оно и…
- Извините, - Рифат дернулся, услышав под ухом чужой девичий голос, и резко обернулся. Искра надежды, мелькнувшая в глубине души, тут же потухла. Перед ним стояла полная девочка, с темными, короткими волосами и зелеными глазами. Не Элис, пусть она и не вызывала страха – уж слишком он привык к детям в своем окружении.
- Да? – он даже смог вежливо ей улыбнуться – привычка, впитанная с запахом борделя для несовершеннолетних.
- Вы… Моя подруга увидела вас и она… - девочка замялась, кинув взгляд себе за плечо. Рифат нахмурился, посмотрев в ту сторону.
Чей-то громкий крик. Резкая вспышка ослепительно золотого. И теплое тело, так отчаянно жмущееся все ближе. Рифат так до конца и не осознал, что произошло, по привычке обняв в ответ – защитить, прижать, успокоить. Он понял лишь спустя несколько секунд. Такое же маленькое, хрупкое тело. Такие же светлые, пахнущие весной волосы. Такой же искренний, полный счастья смех, смешанный со всхлипами и неразборчивым шепотом. Она так и осталась его солнцем.
Рифат прикрыл глаза, прижавшись щекой к волосам сестры, чувствуя себя непозволительно счастливым. Здесь, на этой чертовой Земле, с её железными машинами, запредельно высокими домами, душной жарой и скрытными, незнакомыми людьми, все ещё оставалось что-то хорошее. Он шумно выдохнул, чувствуя, как маленькие пальчики сжимают его футболку.
- Я думала, с тобой что-то случилось. Почему ты не появлялся, а? – Элис отстранилась от него, возмущенно глядя снизу вверх покрасневшими от слез, но до невозможности яркими глазами. Разве можно быть настолько прекрасной?
- У меня было много дел, - он усмехнулся – привычная отмазка. Точнее, она была привычной когда-то очень, очень давно. Он наклонился и поцеловал её в лоб, улыбаясь, наконец-то улыбаясь по-настоящему. Последний раз он видел сестру покрасневшей, с температурой и болезненным кашлем – сейчас же она сияла, освещая все вокруг.
- Ты должен рассказать. Все-все рассказать. Мама будет так рада тебя видеть! Пойдем, папа отвезет нас домой, - Элис схватила его за руку, намереваясь потащить в сторону парковки, но тут же почувствовала сопротивление. Девочка обернулась, настороженно прищурив глаза, невольно подражая брату. – Ты ведь пойдешь с нами, да?
- Извини, - Рифат дернулся, вырывая руку из её ладони. Сердце бешено колотилось, отдаваясь ударами в висках. Он видел непонимание в её глазах, и от этого было ещё больнее. – Мне нужно идти.
- Но, братик, ты же… Постой, Рифат!
Он уже её не слышал. Развернувшись, он кинулся бежать, даже не глядя перед собой. Папа. Папа. Папа. Он зажмурился, почти чувствуя чужое дыхание на затылке. Призрачное прикосновение к талии до отвращения горячей руки. Юноша стиснул зубы ещё крепче, сжал ладони в кулаки, не разбирая дороги перед собой. Он не должен его увидеть. Нет, только не его. Пожалуйста. Только не это. Скай? Элис? Первобытный, панический страх заглушал все мысли. Бежать, как можно дальше, как можно быстрее. Избежать встречи любой ценой.
Проклятое, растоптанное сердце отчаянно ныло.
Он не знал, что Элис хватило трех лет, чтобы принять отчима, как родного папу.

В голове все мелькали дурные образы, обрывки былых воспоминаний. Он так безумно хотел оставить это все в прошлом, и в Войле, с её снежными курганами, высокомерными драконами и полуголыми детьми, бегающими вокруг, отчим действительно начинал казаться чем-то далеким. Фильмом ужасов, на который Рифат по ошибке зашел в кинотеатр и, сдерживая подрагивающие коленки, просидел до конца. Все экранное время – всю свою жизнь. А после вывалился на зимнюю улицу, вдыхая мороз до самых легких и не в силах прогнать заставку фильма из мыслей.
Но здесь это перестало казаться чем-то нереальным. Кинотеатр растаял, оставляя за собой лишь руины былой жизни, на поверхность которых выбирался главный маньяк-убийца, с ножом в руке. Как плохое окончание, которое подразумевает собой ещё худшее продолжение. Рифат начинал задыхаться от бега, но боль в старом шраме давала о себе знать. Нельзя останавливаться. Он где-то рядом, за углом – схватит за шкирку, и никакая Войла, никакой СОЛ уже не спасет.
Почувствовав, как его хватают за плечи, юноша дернулся, все ещё намереваясь вырваться. Он буквально чувствовал, как ноги подкашиваются от отчаяния, а сердце с гулким эхом падает куда-то вниз. Хватка была слишком крепкой - в прочем, как и всегда. Рифат шумно выдохнул, признавая поражение, но все же замотал головой, с силой вцепился в чужие ладони, не глядя на их обладателя, пытаясь отстраниться, заставить отпустить, дать хотя бы ещё один малейший шанс. Ведь охотник так любит подолгу играться с жертвой.
Услышав голос Ская, он замер. Все ещё подрагивая и судорожно дыша, юноша поднял голову, встречаясь взглядом с серыми глазами. Кэп. Рифат не смог сдержать смешок, ещё один, и тут же тихо засмеялся, выплескивая накатившее облегчение и отчаяние. Ноги все ещё дрожали от напряжения. От воспоминаний об оставленной посреди школьного двора сестре сердце нещадно ныло. Он послушно подошел к дереву, не переставая хихикать, прислонился к нему спиной, задрал голову, касаясь затылком твердой коры.
- Все-таки нашел, - хрипло протянул юноша, не замечая прикосновений к собственным волосам. От смеха на глазах начали выступать слезы.
Ведь это было так смешно. Он сбегал от сестры, от прошлого, от собственных мыслей – а оказался пойман капитаном, который все никак не оставлял его в покое. Наверное, он для тебя самый близкий человек, верно? Так заботится, беспокоится, защищает. Новый приступ неконтролируемого смеха. Рифат уже просто всхлипывал, издавая частые, тихие смешки и глядя куда-то в небо. А разве есть у него кто-нибудь, кто был бы ещё ближе? И снова смех. Ведь ответ был так очевиден.
- Моя сестра прекрасна, верно? Как он может быть её отцом? Как такой ангел мог появиться на свет в той квартире? Проклятье. Может быть, это магия? Добрые феи постарались, – он начал бормотать себе под нос бессмысленные слова, не переставая усмехаться.
Волны отчаяния, бушующие в сознании, принялись успокаиваться, затягивая на глубину и все прочие чувства. Он смотрел вверх, чувствуя бессмысленную пустоту внутри. Кончики пальцев покалывали – несколько минут назад ты обнимал её. Рифат вздохнул. Тело утратило весь свой тургор, напряжение отступило, он чувствовал себя пустой оболочкой. Чуть покачнувшись, он подался вперед и, не удержавшись, ткнулся виском в чужое плечо. Новая тоскливая усмешка.
- Он всегда будет рядом. Он будет ждать меня на улице, я знаю. Ты не защитишь. Никто не защитит. Он заберет. Зачем? Зачем ты вытащил меня обратно? – мысли спонтанно появлялись в пустом, лишенном эмоций сознании. Рифат даже толком не осознавал, что именно говорит вслух.
Перед глазами стояло заплаканное, улыбающееся лицо сестры. Он зажмурился. Ради этого сюда стоило возвращаться.

Пуск. Выключение. Перезагрузка.
Рифат смотрел прямо перед собой пустым, ничего не выражающим взглядом. Прямо перед носом маячили плечи Ская – но там, дальше, стоит только перевести взгляд, росли деревья. Кажется, рядом со школой сделали небольшой парк для учеников всех возрастов. Кто-то бегал здесь в догонялки, кто-то гулял, дрожащими пальцами держась за руку, кого-то лишали девственности на холодной деревянной лавочке. Он не думал об этом. Взгляд скользил по веткам, ярко-зеленым листьям деревьев, парочкам, неспешно гуляющим в глубине. Здесь проходила Её жизнь, и он, толком не соображая, что делает, впитывал информацию в себя.
Завершение работы.
Он прикрыл глаза. Кухня, их маленькая кухня с потрепанными шкафчиками, висящими над газовой плитой, с холодильником, на котором вечно громоздилась стопка газет, со столом, на котором остался след от перевернутой Элис свечи. Но больше всего ему запомнилась вечно приоткрытая дверца шкафчика и выглядывающая из него пачка сахара. Или чайник, мерно закипающий на подрагивающем огоньке плиты, в чей гул он невольно вслушивался. Или поверхность столешницы, со следами от ножа, который проехался мимо хлеба, и круглыми отпечатками чашек. Рифат цеплялся за мелочи, вглядывался в них, не думая о том, как они равномерно покачиваются, в такт его голове и чужим хрипам за спиной.
Перезагрузка завершена.
- Закроешь меня в комнате, замотаешь в пеленки, обставишь подушками и будешь смотреть, как на куклу, к которой никто не притронется? – Рифат фыркнул, выпрямившись, и отстранился. Взгляд чуть прищурен. На губах играет расслабленная усмешка. Голова чуть склонена в бок.
Только ноги все ещё слегка ноют, и сердце тоскливо тянет в груди. Разум провести легче, чем организм или сердце. Он уже не думает об отчиме – к чему пустые размышления? Они ничего не изменят. Он здесь, и когда-нибудь они встретятся. Образ Элис подернулся привычной дымкой. Правда, теперь он знает, что этот туман не настолько густой. Что он может увидеть её тогда, когда захочет – стоит всего лишь выйти из дома и прийти сюда, обходя людные улицы и переходы. Ведь, в действительности, Скай не собирался держать его на цепи? Свобода действий, свободы выбора, свобода жизни, и прочая хрень, которой он так отчаянно зазывал его сюда.
Он нарочно проигнорировал его слова. К чему цепляться за пустые обещания? Он герой. Он хочет спасти всех и вся, вот только не хватает чего-то вроде… А, точно. Суперспособности. Извини, но без нее ты остаешься человеком. Юноша усмехнулся, поймав себя на том, что в мозгу всплыло изображение мужчины в обтягивающем трико. Интересно, он до сих пор известен в этом мире?
Добро пожаловать.
- Не боишься, что найду выход домой? – Рифат благодарно кивнул, приняв сигарету. Слово «дом» вырвалось случайно, но ему нравилось, какое послевкусие оно оставляло. Место, куда можно вернуться, да? Клетки Венатора примут с распростертыми объятиями, ведь Войла – самое гостеприимное место для человека. Юноша чуть поморщился.
– Или будешь сдувать с меня пылинки и следить за каждым шагом? Не проще тогда в квартире запереть? Хоть на улицу выходить не надо будет, - Рифат отвернулся, скользнув взглядом по парку. Отрицать тот факт, что снаружи он без Ская не продержится, было бессмысленно. Вспомнив их утреннюю перепалку, юноша лукаво сощурил глаза и снова повернулся к парню. – А как же обещание «познакомить с городом», а, кэп?
Почувствовав прикосновение к волосам, Рифат даже не дернулся, втягивая в легкие дым, только чуть повернул голову, будто ничего особенного не происходило. Он уже привык к этой ладони. Как собака, привыкшая к хозяину. Юноша отозвался негромким хмыканьем на собственные мысли. Они уже даже не вызывали злобы, никто внутри не рычал и не скалился. Зверь куда-то исчез. Остался лишь холодный прищур лазурных глаз.
- Я спокоен. Идем, - Рифат протянул открытую ладонь, вопросительно подняв взгляд. Поведешь меня?

Кажется, Скай снова начинал злиться. По крайней мере из его голоса исчезли те ласковые, заботливые  нотки, которые звучали в его словах ещё пару минут назад. Рифат усмехнулся и покачал головой. Видимо, ты, капитан, от меня слишком многого ожидаешь.
- Определись, ты хочешь держать меня рядом или предоставляешь мне свободу действий? – он не смог удержаться от смешка, направившись вслед за ним.
Парень явно проигнорировал протянутую руку, и юноша не мог избавиться от насмешливого голоса. Не только по отношению к капитану, но и к самому себе. Он все не мог понять, Винсент не может определиться или просто над ним издевается? Потому что выглядело это, как самая настоящая насмешка. «Впрочем, как и ты, сам по себе» - язвительно прошептал тот самый голос, и Рифат согласно кивнул головой.
Все происходящее в течение последних суток казалось насмешкой. Над Скаем. Над Рифатом. Над его жизнью, прошлой и настоящей. Хотел забыть о Лондоне? Добро пожаловать в Англию. Хотел ненавидеть Ская? Иди, поторопись, а то он без тебя уйдет. Мечтал никогда больше не вспоминать об отчиме? Хер тебе, семья тебя не забудет. Это уже не неожиданные повороты судьбы, это какие-то бесконечные американские горки. 
Уверенное прикосновение к руке. Его ладонь все же забрали чужие пальцы. И снова новый взлет. Рифат вздохнул и отвернулся. Они подходили к школе, и он невольно поежился, глядя по сторонам. Он боялся и в то же время до безумия хотел ещё раз увидеть сестру. Одну. Без темной фигуры за её спиной. Но, нравилось ему это или нет, перед школой почти никого не осталось, даже на парковке стояла лишь парочка машин. Только вдалеке слышался чей-то громкий смех – выигравшая команда отмечала свою победу.
Неожиданно послышался знакомый голос. Рифат невольно дернулся и посмотрел на капитана – но тот всего лишь разговаривал с кем-то по телефону. Хмыкнув, юноша отвернулся, прислушиваясь к разговору (дело? X-box?). Было странно видеть, что в жизни Ская есть кто-то ещё, кто может попытаться проникнуть и в его собственную. Мысли об этом не приносили ничего хорошего, и он решил сосредоточиться на окружающих.
В голове Рифата вновь мелькнула мысль о том, как странно они смотрятся со стороны. Взрослый мужчина, который уверенно ведет за руку мальчишку-школьника. Явно не отец, явно не брат, явно не… хотя действительно, может, любовник? Юноша фыркнул, сдерживая смех. Ведь те, кто присмотрится, наверняка так и подумают. Сейчас людей было совсем мало, Рифат уже так не боялся привлекать внимание. Ему наоборот было интересно. Например, компания девчонок, наверное, болельщиц, которые, только переодевшись, шли домой. Они со Скаем довольно быстро прошли мимо них, но Рифат успел поймать несколько удивленных взглядов. О, он бы все отдал, чтобы узнать, о чем именно они сейчас думают.
- Нашел себе развлечение на вечер? – услышав, что голос капитана затих, юноша чуть усмехнулся, кинув в его сторону насмешливый взгляд. В независимости от ответа Рифат будет рядом с ним, так что вечер не обещал быть особо интересным. А если нет, и Скай, все же психанув, оставит его одного – и замечательно, уж он найдет чем заняться в гордом одиночестве, верно?

Рифат недовольно смотрел по сторонам. К школе народ почти не подходил, но чем дальше они от неё отходили, тем яснее становилось, что Скай ведет его на более оживленную часть улицы. И он понимал, что возле школы никакое такси и никакой автобус не остановится, но все равно что-то внутри подсказывало, что капитан делает это из упрямства. Или из злости. Или от обиды. Сложно было сказать, что именно сейчас испытывал парень по отношению к новоявленному соседу, но это что-то явно не относилось ко всяким милым приятностям. Скорее к желанию разбить лицо. Рифат усмехнулся – он стремился к этому уже давно, но на самом пике Винсент постоянно стопорился, только раздражая азарт мальчишки.
- Мои поздравления, - юноша пожал плечами. Скай нарочно шел впереди, не оборачиваясь, всем своим видом показывая явное нежелание разговаривать.
Вагончики медленно, но верно скатывались вниз. Но Рифат, в какой-то мере, был ещё ребенком. Да, чертовски потрепанным жизнью, но ребенком. И он любил аттракционы. Взлетать вверх, чувствуя, как дух захватывает, и ещё быстрее падать камнем вниз. Сам он был в парке аттракционов лишь однажды, когда еле доставал макушкой до живота матери, и когда ещё не боялся держать отчима за руку. Райан решил устроить ребенку радостный день рождения, и то был единственный день, когда Рифат был рад проводить с ним время.
Он всегда относился к отчиму настороженно, но знал, что это не нравится матери, и старался в её присутствии вести себя с мужчиной прилично. Конечно, он таскался за Дженнет повсюду, но, уже беременная, она редко присоединялась к нему на аттракционах, и он шел один, наслаждаясь самостоятельностью. Правда, на горки его одного не пустили, пришлось, к стыду своему, просить Райана. Отчим был только за, радуясь хоть какому-то проявлению привязанности. А, как только поезд тронулся с места, и самого Рифата перестало волновать его присутствие рядом. Он наслаждался моментом, а рядом был человек, которому, в принципе, можно довериться.
Его неожиданно дернули за руку. Уплыв в свои детские воспоминания, Рифат и не заметил, как они остановились. С негромким шорохом, заглушаемым проходящими мимо людьми, машина остановилась. Скай подтолкнул его вперед, и юноша послушно залез, проигнорировав сердце, пропустившее удар, когда его рука выскользнула из чужой ладони, а сам он оказался внутри автомобиля без капитана. Конечно, он его не бросит, защитит же, обещал, но доверия, той самой светлой веры в то, что Винсент Скай не оставит его одного, не было.
Он проследил за тем, как капитан залез вслед за ним, и лишь затем отвернулся к окну. Наконец, опустившись на сидение, он почувствовал, как устал. Как голова гудит от всего, что произошло за последние полтора часа. Как ноги наливаются свинцом, не желая двигаться. Как веки сонно закрываются сами по себе. Он уже не чувствовал того страха перед машиной, даже наоборот, он быстро почувствовал себя уютно, доверяя ближайшие десять-двадцать минут своей жизни знанию водителя и уверенности Ская.
- Ты знаешь, что ведешь себя смешно, кэп? – Рифат все же приоткрыл глаза, повернувшись к соседу, и прижался виском к прохладной поверхности стекла. В машине было душно, и ветер, дувший из окна водителя, успокаивал кожу и мысли. Но кэп явно не намеревался о чем-либо говорить.
Услышав довольно резкую просьбу, обращенную к водителю, юноша усмехнулся и перевел взгляд наружу. Его хватило ненадолго. Глаза устало болели, желая закрыться, в машине играла громкая, ненавязчивая мелодия, которая лишь ещё больше усыпляла, чем отгоняла сон. Было жарко, несмотря на сквозняк, гулявший по машине. Скай уже не держал его за руку, как в тот раз, поэтому Рифат, уже в полудреме, запустил ладони под собственную футболку, грея руки о бока. Он часто делал так, пытаясь согреться в холодной Войле, отгоняя дурные мысли. Последней мыслью, то и дело перебиваемой шорохом шин, было желание по привычке не открыть рот, погружаясь в сон.

Отредактировано Riphath (2015-08-07 00:42:59)