Время шло своим чередом, с серого неба лениво падал снег, превращая улочки города в ожившую сказку. Только твари в темных закоулках водились совсем не сказочные, в чем кто-то успел убедиться на собственной шкуре. Хотя ничего, самое главное всегда успевал вовремя уносить ноги и не воспринимал всяких там чудищ недоделанных слишком серьезно. Во тьме водилось всякое, к тому Ирви с поразительной беззаботностью привыкал, учась ничему не удивляться. Бродячие рогатые псы, решившие полакомиться человечиной? Да почему бы и нет, только вот ничего страшного, если собачьи желудки побудут еще немного пустыми. А он научится карабкаться по отвесной стене, с редкостным везением находя расщелины между камней, чтобы можно было уцепиться. Любители легкой наживы? Да катитесь вы все, где не были, а мне тут места тоже нет. Благо ноги пока не подводили, и бегал каждый раз будто бы последний раз в жизни. Пока несказанно везло, город жил своей жизнью и ему не было никакого дела до затесавшегося в темную бездонную пасть какого-то там мальчишки. А Ирвин осваивался, быстро учился, перестраиваясь совершенно на другой лад и оттесняя прошлое в сторону. Иначе свихнуться недолго. Сознание быстро схватывало на лету, прогибалось под железные обстоятельства, и постепенно заставляло почти ничему не удивляться.
Снег все падал и падал, уже не тая на светлой макушке, покуда в самом конце кривой узкой улочки увлеченно копался в горе интересного хлама, состоявшего из обломков ящиков, ржавых гвоздей, какого-то гнилого тряпья и прочего-прочего. Неподалеку шастал, тихо ворчал дракончик, грозно расправляя крылья и постукивая хвостом по заледенелой брусчатке. А Ирви воодушевленно искал чего бы такого отхватить на обед, и может быть даже вырыть пригодного из одежды. Что очень сомнительно, но ведь надежда то не унывала никогда. Холод совершенно осточертел, серьезно угрожая в любой момент прихлопнуть, словно надоевшую муху. Туда же относились вечные поиски еды, изредка увенчанные успехом. За время пребывания в этом диком перевернутом мире здорово осунулся, стал еще костлявей, чем был, бледным, словно призрак какой затрапезный, местами синим, и всегда изрядно отмороженным. Но все равно был живой как никогда, до неприличия воодушевленный, и даже зачастую счастливый. Особенно сейчас, когда все же умудрился откопать сморщенное гнилое замороженное яблоко, и не веря своему счастью, пуская слюни, тут же принимаясь поспешно грызть неожиданную находку. Да приплясывая от явного удовольствия, чтоб окончательно не заледенели ноги. В движении и состояло вся премудрость, в том успел убедиться.
- Ись расоселся… - покачав головой, чешуйчатый гад с крыльями прошмыгнул ближе, выжидательно посматривая на мальчишку, в надежде, что тоже что-нибудь перепадет.
На зубах хрустел лед, полусгнившая крепко замороженная яблочная мякоть успела окраситься алым – умудрился все десна исцарапать от стараний. Вкуса никакого не чувствовалось, с таким же успехом можно было грызть рваное тряпье, но все равно слишком жалко бросать такое. И тем более делиться с хвостатым довеском.
- Иди мышов ищи! Чего пристал… - махнув рукой в строну, где предположительно водились серые твари, Ирви с еще большим упорством принялся грызть находку.
Вид у мальчишки ничего такой был, запоминающийся. Разодранная во многих местах куртка с пробивающимися со спины шерстяными остатками чьей-то теплой шкуры, обметанной вокруг поясницы, грязные джинсы когда-то синего цвета, давно убитые кроссовки на босу ногу, футболка не прикрывающая ровным счетом ничего, лохматая шевелюра, торчащая во все стороны, и горящий диким азартом взгляд. Конечно, такое ценное и вкусное прям до невозможности нашел.
Ирви старался до тех пор, пока очень чувствительно не прикусил язык, и только тогда, чертыхаясь, запустил остатком в стены. Тут же следом рванулся дракончик, принюхиваясь к добыче и фыркая, тряся головой, явно недовольно щурясь.
- Ись как фкусссно… Фу!
- Вот и иди на мышей охоться, гурман чертов.
Тихо буркнув еще что-то очень неприличное, Ирви принялся распинывать весь оставшийся мусор. Злясь, мрачно зыркая по сторонам и быстро соображая, где бы еще могло повезти. Вариантов особых не было, и тут уж оставалось надеяться только на сказочное везение.

Настороженный взгляд серебристых глаз был очень пытливым и любопытным. Дракончик прекрасно все видел, чувствовал, то и дело косился на увлеченно разбрасывающего какие-то ошметки хозяина, и вновь вытягивая шею, посматривал на темную фигуру, которую и рассмотреть-то не так просто. Нет, Ирвин и не смотрел, не желал смотреть, слишком уж занят был, да не слышал ничего, ругаясь под нос, ничуть не желая знать куда направился привязавшийся в самом начале зверек.
Привлекательные запахи звали за собой, так и манили, приглашая позабыть о любых опасениях. Не часто встретишь того, кто добровольно решил поделиться чем-то очень вкусненьким. Обычно никому не интересна мелкая говорливая зверушка, похожая на самого настоящего дракона. А тут надо же… Безымянный зверь воодушевился, и медленно, шаг за шагом, не забывая как бы невзначай демонстрировать острые зубки, подкрался к мужчине, втягивая носом и аппетитный вкусный запах кекса, и ни с чем не сравнимый аромат сильной огненной магии. Дракончик чувствовал родственную душу, он и сам имел огненное начало, да только вот мальчишка, которого пытался оберегать, того ничуть не ценил.
-Фкуссно… - тихо протянув заискивающим тоном, зверь привстал на задние лапы, и медленно потянулся к кексу.
Умильно поворачивая голову, щурясь, будто бы даже улыбаясь. Обхватив лапками лакомство, малыш так же медленно, деликатно, потянул подарок на себя, не переставая посматривать в глаза и изгибать во все стороны хвост. Нет, с Ирви он делиться точно не собирался, слишком голоден был. Не настолько, чтоб охотиться на мышей, а все же.
- Господин отдаст фсе? Добрый господин…
Сила огня привлекала еще больше, чем ароматный кекс, и дракончик, прельщенный несомненно огромной мощью, готов был следовать за этим высоким господином хоть на край света. Да только не мог разрушить то, что создано недавно. Жалко к тому же мальчишку становилось. Какой бы не был, а все равно, хорошей жизни явно не видел.
- А ну прочь от него! Руки-то убери!
В стену рядом с высоченной тенью, принимающей при ближайшем рассмотрении устрашающие очертания, полетела деревяшка, с глухим стуком оттолкнулась от камня и упала неподалеку от шарахнувшего в сторону зверька. Ирвин был грозен с зажатой в кулаке куда более внушительной палкой.
- Это мой. – отрывисто бросил он, не спеша подходить ближе и все пытаясь рассмотреть кого-то, к кому чешуйчатый тянул недавно лапы. Чувство собственности взыграл очень прям вовремя, а ведь совсем недавно все придумать не мог как от этого приставучего зверя избавиться.
- Продам кстати недорого. Вот сколько дашь?
Да, а почему бы и нет… Почему бы не попытаться.
-Ись какой…Софсем сдурел. – покачав рогатой головой, дракончик ловко шмыгнул за ноги джинна, плотно прижимаясь к стене и обнимая лапками. Несомненно, то был джинн, он теперь отчетливо чувствовал, и нагревался, щедро делясь собственным теплом.

Вытягивая шею, так же как недавно тянул дракончик, словно слеповато щурясь, Ирви подходил все ближе. Любопытство гнало вперед, но торопиться точно не собирался, а по мере приближения к неизвестному, так и вовсе становилось совершенно не по себе. Только вот показывать растерянность, прокрадывающийся в душу страх, точно не собирался. Совершенно не входило в планы. Алые зрачки притягивали, будто бы заставляли смотреть, не отводя взгляда. Такие могли принадлежать разве что существу из самых кошмарных снов. Тех самых, от которых никак не избавиться ночью, без возможности самостоятельно проснуться. Ирвин знал подобные сны, только чаще всего там фигурировала взбешенная мамочка с увесистым молотком в руке, никак не непонятные типы с горящими, словно угля глазами, и необычайного цвета кожей. Но все равно мальчишка содрогнулся, поежился, и остановился, пытаясь собрать в кучу разбежавшуюся дерзость вместе с наглостью. Нет, он не страшный. Просто кажется всякое, вот и все.
- Ага, продам, денег заработаю местных, пожрать куплю… - запнувшись, продолжив слушать нечто, похожее на самую обычную сказку, Ирвин очень внимательно уставился на снег под ногами – в глаза этому смотреть более не хотелось совершенно, - Не всех посещает мудрость, некоторые и малым довольствуются.
Бежать тут надо было сломя голову, да куда угодно, не притормаживая на поворотах. Только вот страшный тип предлагал что-то очень заманчивое. Покуда дракончик вовсю разбирался с кексами, шумно вздыхая, причмокивая и шурша пакетом. Угощение зверьку очень нравилось, ровно как и тепло, исходившее от чужака, постепенно становившегося обожаемым господином, сродни хозяину.
- Он просто привязался. – нехотя бросив то, что относилось к сбежавшему зверю, мальчишка нерешительно подошел еще ближе.
Отчего бы и не взять, раз дают. А в голоде вроде как нет ничего плохого. Да и в призрачном доверии к красноглазому чудищу тоже ничего плохого не находится. Ничего, всегда убежать успеет. Так что медленно, на расстоянии вытянутой руки, и цап! Схватив нежное лакомство всей пятерней, Ирви тут же вроде бы резво отпрыгнул в бок, и рухнул как подкошенный, запутываясь в собственных ногах, неловко приземляясь на зад, крепко сжимая зубы, чтоб не заорать от боли и от досады, но кекса из руки так и не выпуская. От соблазнительного аромата кружилась голова, перед глазами плыло, желудок взвыл почище голодного зверя, явно предвкушая великое пиршество. Так что проглотил подношение практически не жуя, целиком запихивая в рот, давясь, покашливая и быстро проглатывая, сразу же начиная подбирать с колен сладкие крошки. Подумаешь, упал… С кем не бывает. Жаль только что свидетелей позора многовато и ушибленная пятая точка ой как болит.

Отчего-то сердобольный мужик напоминал огромного высоченного негра, внушавшего не то чтобы опасение, а какое-то даже мнимое надежное спокойствие. Странным он был донельзя, но опасным в глазах мальчишки не казался, не смотря на такое характерное, необычное лицо, скорее напоминающее маску, кожу оттенка темно-красной глины, и рост под два метра, а может даже больше. Наверное, в прошлой жизнью он был заядлым баскетболистом, или работал вышибалой в каком-нибудь затрапезном кабаке. Попал сюда, озолотился до неприличия, может быть убивцем невинных там, каким-нибудь сделался. По виду-то и не скажешь, а все может быть. Только долго соображать и развивать мысли насчет того, кто такой этот колоритный тип, Ирви не стал. Он крепко ухватился за руку, поднялся, и хмурясь принялся отряхаться. Отряхивать нечего особо было, чистоты все равно бы не прибавилось. А вот волшебное слово еда заставило быстро навострить уши, и даже улыбнуться во все зубы. Да, за едой сейчас хоть на край света, а там и ноги больше не подведут, и сбежит, и вообще все что угодно.
- Да, нормально так бегаю, быстро. – мальчишка мигом воодушевился похвалой и с гордым видом расправил плечи, - Пытались поймать конечно всякие, но куда им угнаться.
Не раздумывая, быстро замотавшись в теплый шарф, пряча под него и руки, слегка ежась, Ирвин в который раз покосился на внушительного непонятно кого. Нет, интересно, а как он сюда попал? Тоже наверно не от хорошей жизни пожаловал, вон глаза как горят, словно пара лампочек в череп ввинчены. Ох, неспроста… Только шарф очень приятно и здорово грел, настолько, что и сопли начали оттаивать, с носа потекло, засаднило горло, тысячами колючек врезаясь в глотку и тревожа оставшиеся кексовые крошки. Поморщившись, сглотнув, он еще несколько раз обмотал шарф вокруг шеи, и немного замешкавшись, кивнул.
- О своей безопасности сам и позабочусь, так что не надо. А вопросы там всякие не интересуют совершенно. И без них живется неплохо.
Дракончик с довольным видом вольготно расположился на плече, то и дело потираясь мордой о шею, и даже словно что-то тихонько мурлыкал, выражая искренние теплые чувства и невозможную привязанность. Становясь все горячее, благодарно принимая тепло, с которым делился сильный огненный маг. И пытаясь пустить ростки связи, да только не выходило ничего, все было поглощено мальчишкой, с которым расстаться не представлялось возможным в любом из исходов.
- Господин хоррросий… - тихонько проворковав, зверь покосился на Ирвина, - Согласссайся.
Хмыкнув, подросток упрямо мотнул головой. Еще б не хватало слушать какого-то там чешуйчатого. Но то что за этой громадиной как за каменной стеной, так того никто не отменит. Если не врет, конечно, откуда бы знать что поджидает за поворотом.
- Да никто не поймает ни за что. Ты о моей судьбинушке не беспокойся. Вот решил накормить, так веди, давай. Мало ли какие у меня дела на вечер, некогда ждать-то. Да и кто на такое позарится? Даже не смешно.
Странные нравы были у местных, будто бы каждый ждал с распростертыми объятиями, спал и видел как бы в бордель не отвести, или прям в подворотне зажать. Бред, да и только. Нет, ну вот кто польстится на костлявого грязного мальчишку? Ладно бы девчонка была, тогда еще может быть. А тут сказки очередные. Страшенные, с непонятно каким концом. Скривившись, Ирвин поспешно отогнал назойливые мысли куда подальше.
Шарф все еще грел, удивительным теплом разливаясь по телу, отогревая буквально все. Божественное чувство… Может деру дать и остаться навсегда в обнимку с этой дивной вещицей? А с остальным потом разберется, все же кексом перекусил немного. Но нет, хотелось еще очень много этих кексов, а может быть даже мяса, гору жареной картошки и чего-нибудь еще и еще, да побольше.
- Пойдем. – совсем смело ухватившись за широкую ладонь, Ирви задрал голову вверх, обескураживающее улыбаясь, без тени смущения заглядывая в красные глаза.
Подумаешь… У каждого свои недостатки. Он-то тоже далеко не красавчик и видок тот еще. А этот богатый к тому же, вон всего сколько. Пальцы непринужденно так, невзначай, прошлись сразу по всем кольцам на руке, пробуя некоторые на прочность и вероятность легкого скольжения.

Тепло действовало на присмиревшего Ирвина совсем не так как надо. Мальчишка становился вялым, рассеянный, и уже без особого энтузиазма крепко сжал в пальцах маленькое красивое колечко. К хорошему быстро привыкаешь, а тут, пригревшись впервые за ой какое долгое время, решил наконец волю всяческим слабостям дать. Конечно, нашел тут случай подходящий… Покуда невесть куда ползет с громадным рогатым краснокожем дядечкой. И глаза еще закрыть надобно, да в ногах постараться не запутаться. Глаза-то сами собой уже закрывались, а ноги волочились будто бы отдельно, так что все крепче ухватывался за широкую ладонь. Вспоминая и как не спал толком много дней, и как на самом деле дико хочется наесться до отвала без разницы чем, и что за это будет. Да усталость несусветная знать о себе давала. Уж лучше б холодно так же было, а тут оттаивал, прям как кое-что малопривлекательное по весне.
- Куда идем то хоть? – не особо надеясь на ответ, Ирви послушно крепко зажмурился перед какой-то непонятной дверью.
Вроде и пришли уже, хорошо. А там как придется, в крайнем случае, наверняка можно будет просто завалиться в темном уголке и проспать целую вечность. Он честно старался не подсматривать, клевал носом, и то и дело судорожно сжимал грязные пальцы. Но любопытство все равно нет-нет, да и заставляло глянуть сквозь слипшиеся ресницы, да тут же жмурился быстро, совсем несмело содрогаясь от мельком увиденного. И не веря, что все это настоящим может быть. Но тогда и рога кое у кого совсем ненастоящего, так, на клей присобачены для устрашения.
Ирвин впечатлялся все сильнее, начисто забывая уже про сон, и про то что ноги похожи на парочку вялых макаронин. И отпусти бы сейчас мужчина руку, так побежал с удовольствием обратно. Но и самому пальцы разжимать особо не хотелось, да и руку никто не выпускал. Так что урывком глянув на колоритную дамочку, больше глаз не открывал, и молчал, прикусив язык, совсем не желая иметь ни с кем дела.  Даже когда оскорбился по поводу вопроса о средстве от букашек, и то только покрепче сжал зубы. Твари ползающе-прыгающие в такой холодине неплохо приспосабливались к окружающему миру, и даже вроде бы успешно размножались. В том успел убедиться, кожа под рубашкой постоянно зудела, чесалась. Только напоминать о таком не обязательно.
Дракончик же с любопытством вертел головой по сторонам, выразительно посверкивая глазами и чувствуя себя явно в родной стихии. Он здорово нагрелся, проникаясь все большим обожанием к благородному господину. Учась свысока посматривать на мальчишку, и ничуть не желая перемещаться обратно на костлявую спину. Придет время и придется, конечно, но только не сейчас.
При упоминании о каше Ирви заметно оживился, дернулся даже, беспокойно вертя головой, и подавляя соблазн вновь посмотреть, что же такого вокруг творится. Но не стал, с опаской приоткрывая веки, только когда оказался твердо стоять на ногах посреди каких-то немыслимых хором. Завертев головой по сторонам, открыв рот рассматривая несусветное великолепие, напоминающее восточную сказку, он нерешительно потянул с шеи шарф. Так и не выпуская стащенного кольца, судорожно размышляя куда бы положить, чтоб не особо заметно было. Конечно, когда его добровольно и отдали…
Вздохнув, вытягивая длинную тощую шею, рассматривая уже небольшое такое озеро, заполненное водой, мальчишка принялся разматывать шкуру на поясе, с которой посыпались ползучие гады, мигом заинтересовавшие дракончика. Ловко спикировав с плеча, зверек дыхнул на рассыпающуюся в сторону компанию членистоногих самым настоящим голубоватым огнем. Не ожидая такого подвоха, и Ирви метнулся в сторону, подальше от творившегося безобразия, вытирая рукавом сопли, текущие в три ручья, и скидывая на пол рубашку, следом за ней кроссовки полетели. А вот драные штаны снимать не спешил. Царапины, ссадины, синяки по телу, явственно рассказывали о недавних приключениях, нечеткие шрамы об остальных. Развернувшись спиной, мальчишка приблизился к воде, покусывая губу задумчиво рассматривая гладкую поверхность.
- Я бы один тут справился. Ты ведь не против? – покосившись через плечо на своего спасителя, не менее задумчиво посматривая в алые глаза, он все же уселся, скрестив ноги.
Стоять-то отчего-то тяжко слишком, и вода перед глазами начинала скакать, словно море во время шторма. Глубина тут видать ничего такая была, если что так потонуть с легкостью можно будет.
Дракончик же, очень довольный собой, вытягивал морду, выжидательно посматривая на мага. То был первый огонь, и он бы никогда не удался, если б не напитался недавно вдоволь силой.
- Буду много-много яблосек! Крррасссных…
- А кое-где то не слипнется? – вновь недовольно покосившись на колоритную компанию, Ирви скрючился, вздрагивая, обнимая себя за острые плечи.

Самостоятельно от штанов избавляться Ирви не спешил. Очень долго не спешил, пока остроухое пронырливое создание самым наглым образом попыталось стянуть единственное, что прикрывало те части тела, которыми хвастаться не хотелось нисколько. Ругань в ответ на действия последовала дикая, задергался мальчишка тоже сильно, вертко освобождаясь и перекатываясь на бок, держась за пояс как за свою никчемную жизнь. Чего-то все это переставало нравиться и обрастало все новыми колючими подробностями. А самое паршивое, что нужный момент давным-давно пропустил, и теперь сбежать совсем не просто. Но куда бежать от теплой чистой воды, возможности вкусно поесть той же каши? Да некуда бежать, но ведь и за еду позволять издеваться тоже не собирался. Так что, насупившись, некоторое время просто молча рассматривал могучее тело со странными витиеватыми рисунками по груди, спине. Разрисован словно главарь якудзы, не иначе как. Может и правда главарь, а может и нет. Только тоже слишком уж упорный, и тут дергаться долго не пришлось, все равно без единой нитки на теле остался. Вылупил глаза, оскалился, словно дикий волчонок, да ладошкой прикрыл все самое ценное. Стыдно стало до неприличия. Мало того что грязный, так еще и голый совсем, без всякой возможности повернуть обратно. О чем раньше-то думал? Вот как теперь с голым задом убегать,а одежки драные, родные такие, унести успели…
- Изверги вы тут все недоделанные. – тихо выругавшись, Ирви замер.
Даже в воду с покорностью почти самостоятельно забрался, тут же растирая руки, отмывая ладони от накопившейся грязищи. Купаться он любил, но никак не в обнимку со здоровенным мужиком, слишком рьяно принявшимся за дело. Похоже, приличия здесь никто соблюдать не собирался, и в порядке вещей было такое наглое отношение. Сиди значит в тепле, брязгайся и не парься, все равно против особо не выступить. Нет, можно попытаться, но тогда мыло болючее в глаза попадает. Так что в конце-концов вяло потрепыхавшись, едва слышно злостно ругаясь, Ирвин просто крепко зажмурился, лишь изредка мотая головой, когда широкая лапища слишком старательно расправлялась с колтунами.
- Вот вырасту, отомщу. – мрачно пообещав жестокую месть, мальчишка весьма проворно нырнул головой под воду, наспех споласкивая мыльное лицо, и отфыркиваясь, разлепил оба глаза.
Все как-то по-прежнему, ничего не поменялось. Дракончик неподалеку сидит, качает из стороны в сторону рогатой башкой, выжидая свои яблочки, так же жарко, от горячей воды легкий пар поднимается, а он даже ничего такой, почти совсем чистый, только под ногтями грязь осталось повытаскивать, да кое что еще наспех под водой протер самостоятельно, стыдливо отворачиваясь и пытаясь уплыть в бок.
- Пусти, дальше я сам. – сидеть, словно каменная статуя, изрядно поднадоело, да и отдохнуть немного успел, так что снова тянуло на подвиги и всякая там страдальческая неизбежность к великому счастью отступала,- Руки прочь!
Вновь с головой нырнув под воду, Ирви с неожиданной силой оттолкнулся, весьма проворно высвобождая скользкое намыленное тело, и рванул к другому краю, не спеша всплывать, еще глубже уходя к самому дну. Плавал в принципе словно рыбина, вольготно себя чувствуя под толщей воды. Мышцы только ныли, заставляя вспомнить о каждом синяке, и где что успел потянуть в бесконечных стычках. Вынырнув у самого края, он ловко подтянулся на руках, усаживаясь на бортик, и закидывая ногу на ногу, болтая ступней в воде.
- Где кстати каша обещанная? Где малиновый настой? Что за порядки такие? Обманом притащил, поиздевался, так что мне теперь, с голоду продолжать подыхать?

Ирвин брыкался, выворачивался, совсем не вдохновляясь путешествием на руках и какой-то излишней, непомерной заботой. Так с ним не возился никто и никогда. Даже мамка в самом раннем, слегка осознанном детстве, и то не вдохновлялась ни мытьем, ни стремлениями поднять на руки. А тут прям пожалуйста, когда и взрослый уже, почти что мужчина самый настоящей. Только не вырваться, так что все недовольно пыхтел, так и сверкая изумрудными глазищами, не забывая зыркать по сторонам. Безобразие расцветало пышным цветом, и что там творилось в полумраке, за пределами коридора, вовсе не хотелось знать. Явно не в карты поигрывали, и точно не кофием баловались. Смутные догадки подстегивали все сильней беспокойно трепыхаться. Ох, дали бы волю, так бы и набегался по этим нескончаемым коридорам, светя голым задом, да ища несуществующее спасение.
  К счастью воли никакой не было, позади шустро бежал дракончик, то и дело забавно чихая и недовольно фыркая. Уж он-то знал, что творилось за дверьми и прочные стены не были преградой для чувствительного слуха. Подобной участи даже для наглого мальчишки зверек пожелать никак не мог. Потому был очень доволен, когда наконец оказались в просторной комнате. Господин не обидит, а если и обидит вдруг, то только за дело. И в те дела лучше всего не вмешиваться, сами разберутся. Особенно когда на самом видном месте ждал стол с удивительнейшими соблазнительными лакомствами.
К столу они кинулись с Ирвином наперегонки, и победитель сразу двумя руками подгреб поближе к себе и блюдо с картофелем, и горшочек с кашей, сразу же запуская пальцы и туда и туда. Припасенную рубашку Ирви просто-напросто не заметил, отдаваясь на волю страшенным, прямо-таки животным инстинктам, начисто забывая совершенно о любых приличиях. Так что стоял на коленях у стола и быстро, проворно уничтожал кашу вперемешку с кусочками картошки, грибов. Это было с ума сойти как вкусно, невообразимо просто. От жадности он давился, что-то бубнил с набитым ртом, закатывая глаза от великого удовольствия. И успокоился только тогда когда каша закончилось, блюдо с картофелем наполовину опустело, от бедного кролика перестало хватать некоторых частей, поредели кусочки сыра, в каждой руки оказалось по липкой горе чего-то невообразимо сладкого и вкусного. Вот теперь можно было поговорить, не прекращая жевать и рассматривая чего бы еще не помешало как следует распробовать.
- Не помню, как здесь оказался. Понимаешь, с каким-то мужиком в одной забегаловке посидел немного, перекусил, спровадил его, а потом возвращался как, так и не знаю прям. Все на том и закончилось, - облизнув сладкие пальцы, Ирви потянулся и к фруктам, которыми был очень увлечен дракончик, - А бил разве кто-то? Это сам почти все нападался, набегался, да пару раз хватали, удержать пытались слишком крепко. Но я ж сильнее!
И поспешно примолк, недавняя демонстрация силы вообще-то не удалась.
- Остальное давнее, - палец прошелся по груди, тыча в темнеющую на светлой коже полосу, - Это мамка как-то утюгом прижгла, - рука скользнула за спину, поближе к выступающим позвонкам, - Тут резали, когда операцию делали, перешиблено что-то было. На ногах так, с ребятами иногда вздорил.- задумчиво потыкав в правую сторону низа живота, Ирви прибавил напоследок, - Здесь тоже как-то что-то вырезали, когда мелким еще был, позабылось уже. И все, больше ничего интересного нет.
Вновь потянувшись к мясу, хватая увесистый кусок, быстро с ним расправляясь, и чувствуя невозможную сытость вместе с жаждой, он и на вино выжидательно уставился. Водички бы простой, но вино наверняка тоже очень здорово и круто. Когда еще возможность такая предвидится?

Вино оказалось достаточно крепким, но таким вкусным и сладким, что Ирви с удовольствием, залпом осушил бокал до дна. Очень быстро о том жалея, и лениво, про себя поругивая недалекость, которая нынче следовала по пятам и не давала соображать сразу, когда еще не поздно. И желудок будто бы камнями тяжеленными заполнился, и глаза уже закрывались сами по себе, да и голову оказалось очень тяжело держать на тощей шеи. Только алчный взгляд все так же жадно, с вожделением, впивался в соблазнительные кушанья, предлагая еще запихать в себя побольше всякого. Неизвестно ведь когда в следующий раз доведется поесть. Тем более так вкусно. Лениво грызя яблочную дольку, совсем не замечая того, каким взглядом его рассматривают, мальчишка согласно кивнул.
- Да, заблудился наверно. Может еще чего. Но понимаешь такое дело, у нас ведь лето было в самом разгаре, а тут холодина такая, что даже и зимой-то не бывает.
Румянец на щеках от выпитого стал куда ярче, стоило только пальцам пройтись по лицу с очередной неожиданной заботы. И Ирви смутился, не ругнулся злостными словечками как обычно, а просто смутился, поспешно вздергивая подбородок вверх и недоверчиво заглядывая в глаза мужчины.
- Что, правда, найдешь? Хотелось бы верить, да только не верится. Уж лучше поругаться лишний раз, чем в сказки всякие веровать и жить глупыми надеждами. И мамку может быть, вернешь? Сильны врать взрослые. А хотя я тоже ничего такой, скоро и сам зубы заговаривать качественно кому угодно научусь.
Поздно опомнившись что как бы так не одет совсем, и более того, ничуть о том не беспокоиться, мало того не стесняется даже больше, Ирви лениво поднялся, пошатываясь направляясь за рубашкой, и по пути прикладываясь к графину. Выпил он много, с удовольствием, рубашка великоватой оказалась, но не утонул, как раз почти до колен доходила, так что нормально, выспаться в ней самое то будет. Интересным все же этот краснокожий был, не злым ведь нисколько, и будто бы огонь его слушался, повиновался движениям руки. Чудеса, конечно же, но учитывая рога, почему бы и нет. Мало ли каких огненных демонов на свете не водится, да все наверняка как один сильны на обещания. Только ложиться Ирви не спешил, просто на краешек постели присел, оглаживая покрывало, представляя как невероятно уютно под ним.
- А чего бояться? Я вон и посидеть могу, и на коврике в обнимку с драконом, если что, заночую.
Дракончик явно умаялся, и теперь уютно свернувшись в клубочек прямо у камина, тихо-тихо мурчал, словно обычный домашний сытый котенок. Он доел фрукты, слопал почти все сладости, и даже умудрился самостоятельно напиться из графина.
- У нас непринято спать со всякими там в одной постели, так что даже не надейся.
Глаза все так же закрывались, то и дело зевая, Ирви растерянно взъерошивал почти что высохнувшие пряди. Мягкие, пушистые теперь, такие же, как после больницы, когда была возможность купаться в горячей воде хоть каждый день. Давно то было, интересно, а будет ли когда следующий раз? Вот надо ценить, пока возможность есть.
- Может ты на коврике сам поспишь? А что, как раз места много, ноги вытянешь… А я уж тут так и быть, поперек лягу. – и тут же вытянув руки, рухнул на спину, с наслаждением прогибая спину, потягиваясь и утопая в белоснежной перине.

Спорить и выбираться из-под теплого одеяла оказалось выше всяких сил. Ирви недовольно сопел, выразительно сверкал глазами, но не шелохнулся, совсем не желая променять такую мягкую уютную постель на свободное место подле камина, или еще где. Да к тому же голову от подушки оторвать не представлялось возможным. Оказывается, как же это приятно впервые за целую будто бы вечность прикрыть глаза в такой роскошной кровати. И без разницы кто под боком ошивается, настойчиво обнимая, и все равно явно не желая ничего плохого.
Сонный, дико уставший мальчик не возражал этим крепким объятиям, только изо всех сил пытался не уснуть вот прям сразу. А сон надежно сковывал тело, звал за собой, усталость приятной истомой растекалась по рукам и ногам, надежно удерживала голову, превращая в безвольную куклу. И он верил, верил даже тому, что столь крепки руки у самого настоящего джинна, а сам каким-то образом попал в волшебную сказку, где возможно абсолютно все на свете. Лишь бы только дали наконец поспать. Прикрыть глаза вроде бы на единое мгновение, и все…
Ирвин спал, так ничего и не ответив. Проваливаясь в глубокую бездну, что надежно сковала сознание. Ему требовался долгий отдых, и многие сутки без сна естественно сказались, полностью лишая ориентации в пространстве в самый неподходящий момент. Мальчишка практически не шевелился, пребывая словно в каком-то оцепенении, мало схожим со сном. Но на самом деле спал, правда заместо всевозможных снов была только одна чернильная темнота. Организму действительно требовался продолжительный отдых, так что сознание сжалилось, ограждая абсолютно от любых нервных потрясений, непременных спутников каждой ночи. Так что времени е существовало вовсе, а Ирви очень доверчиво, искренне прижимался к горячему телу джинна, умудряясь и ноги длинные на бедро закидывать, и крепко обнимать за шею. Он привык спать один, а тут на интуитивном уровне так и льнул к кому-то сильному, ничуть не боясь. Конечно, чего можно бояться, пребывая в глубоком беспамятстве…
Разум спал крепким беспробудным сном. А вот отзывчивое неискушенное тело на рассвете прореагировало весьма бурно на легкие прикосновения. Мальчик заворочался, так и не разлепляя глаз, одной рукой повыше задирая рубашку, другую вытягивая вверх, и как-то совсем уж неприлично несколько раз двигая тазом, тихо шепча что-то бессвязное, поджимая пальцы на ногах, и невольно разводя бедра шире. Сон был таким же, будто стальные оковы, и даже если бы очень захотел, едва смог проснутся. Приоткрыв губы, он вновь завозился, беспокойно переворачиваясь на бок, поджимая колени к животу, и еще выше задирая рубаху.

Отредактировано Irvin (2015-07-04 20:55:07)

Дыхание сбивалось, а происходящее было настолько приятным, что даже сквозь сон Ирвин слишком отзывчиво и откровенно реагировал на прикосновения. Он выгибался, упорно следуя за наваждением, интуитивно желая чего-то такого слишком невообразимого, а вот чего именно объяснить бы никогда не мог. Да и какие могут быть объяснения в крепком сне?  Плавно дергаясь, прогибая поясницу, он медленно, следуя за тем самым приятнейшим наслаждением, утопал в неге удовольствия и разврата. Из тьмы начинали проступать смутные образы. Кажется, зажимал между партой и стеной хорошенькую девочку, знакомую с младшей школы, в которую проходил несколько месяцев. Ладони лезли под тонкую юбку, сдирая сразу трусики, а потом, крепко удерживая красавицу, самым бесстыдным образом вонзался в бархатную скользкую узость. Очень стараясь, выгибаясь, и роняя тихие стоны. Ох как это было приятно… До тех пор, пока не сделалось горячо и влажно, но даже тогда только перевернулся на другой бок, вытягиваясь, утыкаясь теплым носом в шею, и разметавшись, устраивая руки и ноги на горячем теле. Сны оживали, выныривали из тьмы, обретая красочные подробности, и в каждом было необычайно приятно, хорошо, сладко потягивало самый низ живота, и хотелось безостановочно предаваться разврату с хрупкой кареглазой прелестницей. Чем и занимался, покуда не разбудили.
Проснулся Ирви как-то сразу, резко дергаясь, широко распахивая глаза и хватаясь обеими руками за лапищу поперек груди. Только совсем не сразу понял где находится, что произошло. Осознание приходило постепенно, и прямо мучительно-медленно. Кое-что быстро заявило о себе знать, буквально заставляя начать вырываться.
- Пусти… Мне надо. И очень срочно. Немедленно прям. – тихо бормоча о вполне естественных потребностях, Ирвин стыдливо отводил взгляд.
Рубашка почему-то была задранной до уровня шеи, самый низ живота очень характерно ныл и требовал скорейшего успокоения. Нет, гвозди заколачивать сейчас точно не собирался. А с чего бы вдруг такое, так не знал. Естественное развитие слегка запаздывало, и бывало раньше конечно несколько раз, но чтоб сейчас, да в таком месте, и совершенно неподходящее время…
- Я тебя сейчас так поцелую, что век вспоминать будешь… - тихо, злобно зашипев, мальчишка со всей дури, весьма неожиданно, вцепился зубами в запястье. – Пусти!
Неоднозначная реакция организма сильно била по голове, пугала и оставляла весьма неприятный осадок. Встрепенувшись, заворочался дракончик, сладко зевая и тоже недовольно скалясь, показывая острые зубки. Но вмешиваться зверек никуда не собирался, только поближе к камину подобрался, вновь улегся, распластываясь по ковру.

Кровь на губах слегка отрезвила, на какие-то ничтожные мгновения, а потом Ирви забился с новой силой, чертыхаясь про себя и проклиная все на свете. Он бы мог долго совершенно бесполезно дергаться, зло, с вызовом впиваясь колючим взглядом в алые глаза. Сердце собиралось выпрыгивать из груди, когда очень точно соображать начал, что ни за что на свете из этой железной хватки не освободиться самостоятельно. Но Ирвин был слишком упорен, чтобы признавать столь несущественную мелочь, да тем более острое колено, или что там еще недвусмысленно чувствовалось сквозь одеяло, слегка сместилось в сторону и в тот же момент он оказался на свободе. Сначала на полу, потом где-то совершенно в другом конце комнатенки, совершенно не помня как там оказался. То ли на четвереньках рванул, сверкая пятками и голым задом, то ли все же подняться удосужился.
- Вот зараза… - и прибавил кое-что еще весьма неблагозвучное, неприличное, хотя вроде и почти обещал не ругаться нехорошими словами.
Шмыгнув туда, где должны были быть удобства, Ирви поспешно занялся несомненно очень важными срочными делами. Гремя всем, чем только можно, сдирая проклятую рубашку, наспех споласкиваясь холодной водой из кувшина над ванной, и занимаясь всем остальным, чем можно развлекаться по утру. Но самое главное никуда не девалось, все так же не давало покоя, возвышаясь под насквозь мокрой рубашкой и выглядя настолько неприлично и пошло, что хотелось во всю глотку орать от досады. Нет, он не прислушивался к тому, что творилось  в комнате, знать даже не хотел о чем и с кем рогатый ведет беседы. Дико волновало пока что совершенно другое, и с этим другим надо было срочно что-то делать.
Так что прижавшись плечом к стене, Ирви запустил руку под рубашку, и прикрыв глаза с остервенением принялся доводить себя до совершенно невменяемого состояния. О, как же это было приятно… Совсем не так, как в несколько совершенно неподходящих моментов, когда все происходило само по себе. А тут не мог, сколько бы ни скользил по гладкому влажному стволу, закусывая губы от досады, все крепче сжимая пальцы и невольно резко двигая бедрами. Раскраснелся только здорово, дыхание сбилось к чертовой бабушке, а вот горящие огнем уши в самый последний момент уловили приближение катастрофы вселенского масштаба. Моментально со всей силы дернув рубаху вниз, да так что до треска ткани, и образования прорехи в самом неподходящем месте, Ирви совершенно недолго думая схватил кувшин с остатками воды и прижав грозное оружие к груди, прислонился спиной к стене.

Кувшин должен был полететь кому-то в лоб, но заместо отчаянных действий Ирви лишь сильнее сжал свое никчемное средство спасение, совсем не горя желанием отдавать, и зло, краснея еще сильней уставился на непрошенного джинна. Нет, ну вот кому в голову может придти врываться в момент уединения? Мало ли чем он тут заниматься мог. И еще улыбается гад… Конечно, все так забавно со стороны выглядит. Так что кувшин отдавал с великой неохотой, цепляясь пальцами за гладкие бока и вообще совершенно теряясь, не зная теперь куда деться. Особо здесь не побегаешь, и хоть во всю глотку орать можно, все равно никто на помощь не придет. Даже треклятый чешуйчатый ящер, и тот не собирался спасать. Предатель… Спать у горячих поленьев в камине конечно же лучше и интересней.
Трепыхался Ирви сильно, когда широкие лапищи крепко схватили, ругался тоже здорово и отчаянно, страшными витиеватыми словечками, какие только знал, да какие и не знал тоже. И ноги до последнего смыкал, вообще не желая демонстрировать то, что от страха даже успокаиваться не желало. Только вот в глаза в ответ с вызовом дерзким уставился, словно доказать хотел в первую очередь самому себе, что не боится нисколько. И вообще нормально это на ванной сидеть, отчаянно цепляясь за бортики, покуда как сверху мужик рогатый нависает. На коленях стоит, будто бы молиться собрался.
- Грязный извращенец… - зашипев сквозь сжатые зубы, мальчишка дернулся, стояло только горячим губам прикоснуться к вздыбленной плоти.
И ноги вперед вытянул, не справляясь с силой непередаваемых, ужасно приятных ощущений, едва не назад прямо на дно ванны не заваливаясь. Насколько мерзко все не выглядело, а тело реагировало очень благодарно, посылая импульсы дичайшего сладострастия в мозг. Ирвин ругался, все крепче смыкая пальцы, возился, дергал ногами, тяжело дыша, и даже вроде бы тихо постанывая, тут же крепко сжимая зубы, стараясь не проронить более ни звука, и дергаясь уже вверх, желая еще глубже прочувствовать всю эту невообразимо горячую тесноту. Творилось что-то чудовищное и абсолютно неправильное. Вопреки желанию надавать извращенцу по красной роже, Ирви в конце-концов, когда сил терпеть не осталось, уцепился за рога, откидываясь назад, и резко, с ненасытной жадности вздымая вверх узкие бедра. Все за чем так упорно гнался, не заставило себя долго ждать, проливаясь сокрушительным удовольствием по всему выгнутому в приятнейшей истоме тело. Он выгибался вновь и вновь, бурно изливаясь семенем, тихо вскрикивая, и наконец замирая, так и не отпуская рога, немигающим взором посматривая куда-то вверх, пытаясь осознать насколько все неправильно и гадко только что было.
Пальцы разжались так же резко, верткий мальчишка ловко рванул вбок, теряя равновесие и скатываясь в ванную как хотел, а в то же мгновение в джинна полетело все, что попадалось под руку. Кусок мыла, мочалка, что-то еще и еще, чего только хватал, то тут же запускал в отвратительного негодяя, посмевшего творить непотребство без всякого на то желания и спроса.
- Рогатый! Демон рогатый! Козел винторогий! Ишь чего удумал! – вопя все громче, Ирви расходился не на шутку, совсем не желая сдерживаться, краснея теперь от праведного гнева, выворачивающего душу наизнанку.

Да хоть целый ресторан сейчас пообещали, все равно бы ни за что не успокоился. Ужасно было осознавать, что всего-то букашка в сильных лапищах, и вообще ничего не стоит прижать к кровати и вытворять совсем что угодно. От мыслей об этом треклятом что угодно Ирви совсем поплохело и вырываться он стал совершенно отчаянно, пуская в ход все, что только мог пустить. Ругаясь, барахтаясь, злобно сопя, мальчишка тратил все силы, дабы пробить путь к долгожданной свободе.
- Давай, сдавай кому угодно! Ни у кого и мысли не будет такое творить… - хотя в последнем ой как сомневался.
Дикие нравы, дикий народ… И чем сильнее барахтался, тем жарче становилось и невольно все плотней прижимался к горячему, прямо обжигающему телу. Пытаясь то в сторону выскользнуть, то в другую уйти, а может быть и вниз должно получится. Задергав ногами, Ирви в конце концов крепко обвил бедра, в надежде сдвинуть ноги с места и выскользнуть хотя бы так. Вместе с тем активно двигая задней частью тела, упорно пробивая путь к спасению из загребущих лап, обладающих поистине стальной хваткой. И ведь совсем не сразу в увлеченном порыве в полной мере прочувствовал, что вовсю трется обо что-то такое здоровенное и твердое. Да тут же замер, тяжело дыша, недоуменно хлопая белесыми ресницами и явственно ощущая, как и у самого где-то внизу отвратительно-сладко потягивает.
- Пусти по-хорошему… - хрипло, тихо прошептал, даже не ругаясь.
Так, главное не шевелиться, главное замереть, слушая только как сильно, гулко бьется сердце. Пусть думает что сдался, что все, победитель тут один. Но Ирвин недолго выжидал паузу, нервы оказались на пределе, так что внезапно, очень ловко ломанулся вбок, чудом выскальзывая и путаясь в скомканном одеяле, вместе с ним падая прямо на пол. А там прямиком к двери, не удосуживаясь даже рубашку поправить, обеими руками вцепляясь в ручку, помогая и ногами, откидываясь назад, пробуя и плечом еще открыть.
- Ууу… Где ключ?!

- А не смей меня там больше трогать! – сорвавшись на крик с проскальзывающими паническими нотками, Ирви вырвался, готовый действительно бездумно броситься совершенно куда угодно.
Член снова стоял колом, вызывая мучительные ощущения полные жгучего стыда. Нет, это ж надо так легко поддаваться… Вот просто раз и все. На малейшее прикосновение, без всякой возможности отступить. Нет, он что, получается, настолько ненормален, что без ума от всяких чудищ рогатых? Видать да. Бежать надо было как можно быстрей и тут уж без разницы куда. Ага, как раз в рваной рубашке, со стоящей штуковиной и прям на мороз. Как раз охладится чтобы, о смысле жизни подумать. Но рванулся к двери Ирви очень резво, даже голову под руку джинна просунул, вытягивая шею и всматриваясь во тьму. Да, темно как у кого-то там в одном месте… Шаги слышны. Такое в самых гадких третьесортных ужастиках очень плохо всегда заканчивается. Ну, побежит сейчас в распростертые объятия не пойми кого, кто там шарится, а потом цап и голову вместе с шеей откусят. Или кто за ногу из-за двери схватит, и тем более все конец придет неминуемый.
- Не трогай больше, так не побегу… - насупившись, словно делая великое одолжение, мальчишка замер, не решаясь переступить порог.
Дракончика же два раза звать не пришлось. Очень скоро зверек подбежал к столику с соблазнительными ароматными кушаньями, и усевшись на пол, с удовольствием потянулся.
- Глупый детеныс… Он есе маленький! Не понимает. – довольно жмурясь, малыш направил лапки к любимым фруктам и неспешно принялся за угощение.
Горячее прикосновение к ноге заставило буквально отпрыгнуть от двери. Чертыхаясь, Ирви упрямо мотнул головой, но дверь все же захлопнул. Что-то там такое уже почти что поднялось, и судя по жутким звукам напоминающих то ли рычание, то ли еще чего, лучше бы с ним не встречаться вовсе. А то кошмары мучить долгими ночами будут, хорошего мало короче.
Хорошего было не много и в увиденной картине. Маслом прям написанной… Приоткрыв рот, мальчишка поспешно прислонился спиной к стене, а то прям ноги подкосились от великолепного зрелища. То что было между ног краснокожего господина не то чтобы показалось большим и неприличным так нет… Оно было огромным и жутким настолько, что собственная вздыбленная плоть дернулась словно живая, намертво прилипая к животу.
- Ох ты ж черт… Прикрылся бы что ли. – нервно сглотнув, так и не сводя взгляда, Ирви по стеночке на пол все же соскользнул, так было надежней.
И рука как бы невзначай скользнула под разодранную рубашку, цепко обнимая взведенный до всякого предела член. Он все так же неприлично пялился, вылупив глаза и почти что задыхался то ли от возмущения, то ли от чего еще другого. Закусив губу, принимаясь очень смело и откровенно наглаживать то, что прям ужасно беспокоило, Ирвин начинал думать, что лучше бы к тому лестничному чудовищу с объятиями кинулся. Вон и ноги подкашивающиеся в стороны разъехались, открывая и вовсе все на обозрение. Кажется, он совсем не думал что творит. Или может быть пока думало другое, ибо голова вместе с мозгом явно отправились на непродолжительные каникулы.