Адам вернулся. Джинн был рад его присутствию, рад тому, что тот вновь в этом доме, рядом. Нет, Адаму не пристало быть в борделе.
Как будто бы - внезапно - он чем-то выше всех прочих людей.

Радость была недолгой. Как экспериментатор, радикал, не признающий полумеры, Максемиллан бросил Адама в бурлящий котел с размаху, оставил вариться в нем, а потом вынул и потребовал чуда.
Но чудес не бывает. Даже если ты джинн, и не надо подобное говорить тому, кто может исполнить любое желание.
Чудес не бывает.
Адам смотрел в пол, отвечал ровно столько, сколько требуется (ну а чего ты хотел, отправив прочь за длинный язык!), а то и вовсе пропадал в своей комнате.

Джинн взбесился мгновенно, поняв, каким на самом деле вернулся к нему Адам. И испугался, что сломал. Неаккуратно играясь, разобрал на части, полил ядом, а собрать - не смог. И что стоило тогда выйти к нему, стоило поймать за руку у самой двери, еще раз накричать, затрахать так, чтобы сесть не мог, но не отдавать Велиалу.
Отдал. И получил, что хотел.
Если разозлиться сейчас второй раз, получится хуже. Но что за бред - чувствовать себя виноватым? Он и без того относится...
Джинн нажал на ручку дверей в комнату Адама. Как он относится?

Как он относится?..
Фоуван нахмурился, сжал губы в тонкую линию и вошел в спальню раба.
Голова Адама покоилась на столе, рядом лежали книги, поднос с остывшей едой - кажется, ни кусочка не съели.
- Адам? - Фоуван тронул за плечо, не поверил ощущению, положил ладонь на лоб.
Лоб горел. Джинн сел на корточки перед стулом, провел по горячей щеке.
- Эй, почему ты не сказал, что жар?
На взгляд Фоувана сейчас, тот сделал это назло. Глупая идея, но поверить, что мальчишка заболел, будучи всегда в четырех стенах, в тепле - сложно.

От утра время ушло примерно часов на десять. Адам был сонным, но каким-то "тяжелым". Джинн практически не разбирался в людских болезнях, в Венаторе был лекарь, а на самочувствие своих рабов внимание обращал не так чтобы очень.
- Конечно.
Раз уж эти дни Фоуван был прекрасным хозяином, так почему бы не налить кофе сейчас? Помедлив над мальчишкой, все же вышел, отправляясь разыскивать Элизу.

Экономка, которую джинн попросил о кофе (сам бы его никогда не сварил), отдала кружку. Но Фоуван, вновь медля, сказал как-то неуверенно о том, что у Адама, кажется, жар. И что не могла бы Элиза...
Элиза могла.
Элиза вытерла руки о полотенце, оправила резким быстрым движением длинную юбку и пошла в спальню раба. Джинн - за ней, в каком-то странном состоянии, будто бы это все-таки виноват он. Проще было абстрагироваться вообще. Ну болен - вылечится, пригласим лекаря. Бывает.

- Господи боже мой, - собрав сразу всех святых, Элиза мигом убрала кофе, вручив обратно в руки джинна, едва не расплескав. - Кажется, жар! Да он как печка!
Джинн следил за манипуляциями Элизы, все пытаясь осознать, что в этом такого. Зачем перестилать простыни на свежие? Зачем звать Кевина, просить заварить травы? Ну ладно, ладно, лекарю сейчас отпишу, приедет, как только получит.
Перенеся по слову экономки Рида в кровать, оставаться не стал.
Адам нужен был ему прежним, а еще - здоровым и сильным.
А Адам был слабым, больным и закрытым.
Так какой от него прок?

Отредактировано Maksemillan (2015-07-28 01:24:48)

Он занялся бытовыми делами - время от времени они накапливались, потому что джинн все время отмахивался. Потом наваливались скопом, принесенные руками слуг, нанесенные глупыми какими-то, жалкими проблемами, на которых и внимание-то обращать не хочешь.
Трубка, приоткрытое немного окно для свежего воздуха, настенная лампа неровно отзывается на ветер дрожащим пламенем внутри стеклянного купола. Прочесть, убрать, подписать, порвать, выложить мешочек с монетами...
Фоуван со вздохом отложил бумагу. За окном едва-едва стихла метель, потом поднялась вновь - джинн с трудом закрыл створку, хлопнувшую о стену.

Ему показалось, что ослышался. Шел, ища Элизу, чтобы передать деньги на следующий месяц. Разумеется, она была у Адама, которого доверили ей и лекарю. Тот принес запах лекарств, порошки, мази, официальный тон врачевателя тела, что видел этих тел уже...
Элиза беспокоилась, что легче мальчишке не становится. Просила, мол, магии, немного магии.
Джинн отказал. Ерунда.

Фоуван не столько услышал свое имя, столь редко вылетающее из этих уст, сколько поймал взгляд. Лихорадочно блестящий от жара, он был полон страха.
Адам стоял в шагах десяти, опираясь о стену. Максемиллан сжал бумагу и мешочек, осознал, что мальчишка зовет его. До сих пор это было разве что в угаре постели.
Джинн сделал шаг вперед... поравнявшись с Элизой, отдал ей лист, деньги и подхватил мальчишку на руки, унося в спальню - их общую, если можно было так ее назвать.
- Дурак. Как тебя угораздило?
Он предпочел не думать о том, что делает. Это потом - подумает. А пока просто не смог пройти мимо, откреститься, хотя, даже вновь можно повторить в уме, что Адам слабый, больной, что он... вернулся, наконец, позвал, спустя эти дурацкие дни, в которые было непонятно, то ли склеивать, то и выбрасывать.
Склеивать.
Аккуратно опустил на кровать, следом вошла в спальню Элиза, неся прописанные лекарства. Джинн отмахнулся, положил ладонь на лоб мальчишки, глубоко вдохнул. И ничего не произошло. Будто бы магия, призванная излечить, наткнулась на упрямый барьер, воздвигнутый глупостью.

Фоуван еще не знал, оставаться ли, но теперь уйти просто не мог. Адам позвал его, когда было страшно, и это чего-то да стоило.
Джинн запутался в собственных мыслях, глядя на мальчишку, упрямо хватающегося за чужую руку, будто бы она способна была выдернуть из тьмы. Она в нее опускала - и в этом была ее роль, никак не в обратном.
Она вынуждала прогнуться в спальне, она указывала место, которое надлежало занять, она тащила прочь от привычного уклада.
Но когда было страшно, мальчишка позвал не кого-то из Лондона, не оставшегося друга, родителя.

Фоуван не стал отнимать руку, напротив, завернув в нагретое уже одеяло, усадил на колени, прижимая к себе, словно пытаясь дать какую-то иллюзию защиты. Только ее он и давал, заперев в этом доме, поставив клеймо.
Да, черт побери, может, это было бесчеловечно, но он и не человек.
Магия не работала, не успокаивала тяжелого дыхания, не сбавляла температуру.
"Без магии".

Не работали и лекарства. Следующим днем пришлось оставить Адама на попечение Элизе, отправляясь на службу. Он надеялся, что Адаму станет легче, но, когда застал все в том же состоянии, не на шутку встревожился. Попросив ужин принести наверх, ушел в спальню, к больному.
За окном выла метель - голодная, злая, будто требовала себе жертву.
- Обойдешься, - зло кинул ей джинн, стоя у окна.
Он все боялся, что перестанет слышать дыхание мальчишки. Он таял, как свечка, что горела вместо электрического, раздражающего сейчас. Джинн вернулся к кровати, поменял мокрую холодную тряпку на голове Адама, сжал несильно мокрые светлые пряди, уже отросшие за время пребывания в чужом доме.
- Дьявол, ну давай же.
Джинн не хотел признавать, что Адаму стало хуже. Что лекарь качал головой, мол, ну что тут сделаешь. Или выберется - или нет. Выберется! Он обязан.
- Я не отпускал тебя, мальчишка! - словно по приказу хозяину тот должен был вскочить с кровати и сообщить, что здоров. Фоуван сжал зубы, говорил уже сквозь них, сжимая чужие пальцы. На столике у постели стояли раскрытые, разоренные баночки, конвертики с порошками, и от них пахло противно и одуряюще. - Ты мне нужен здесь, Адам.
Не в шумном Лондоне, не в борделе, не в этой озлобленной орущей метели. Здесь, в доме, комнате, кровати - неважно - рядом. Пожалуйста, Адам.

Отредактировано Maksemillan (2015-07-28 09:26:27)

А я прекрасно обойдусь без них обоих
Ничего, когда я захочу,
Что б мне досталось много и всего.

Адам говорил абсолютно правильные вещи. То, что на самом деле мог бы испытывать на его месте любой, когда слова и действия расходятся.
И джинн не мог спорить с этим. Чувствовал сжатые пальцы, морщился от крика.
Был ли нужен? Был ли на самом деле нужен? Максемиллан подавил секундный порыв отпустить руку, уйти, оставив в судорожном цеплянии за похитителя и насильника, вновь возвращая все на круги своя.

Но притянул к себе, устроил на груди, тихо покачиваясь, будто бы баюкая, перебирал волосы. Тише, Адам, тише. Тебе нужен покой.
До сих пор мальчишка был никем, точнее, даже не купленной вещью, а так, тенью решения, которое в любой момент может скатиться в обратную сторону. Сейчас, когда человек мог сдаться, уйти в иной мир, сгорая в пламени ином, джинн вдруг понял, что - нет.
Нет. Сотрясаемый лихорадочным бредом, обессиленный болезнью, Адам был нужен ему. Он им куплен - нет, не то. На нем его клеймо - отголосок образа хозяина, вплетенный в дымный образ. И Адам сам - как этот дым, который, как оказалось, с трудом можно удержать, даже если управляешь каждым шагом.

Все хорошо, Адам. Если ты обретаешь покой рядом с таким существом - что может быть для тебя страшнее? Если ты зовешь его, прося опоры? Фоуван усмехнулся, вымочил вновь тряпку ледяной водой. Руки неприятно обожгло холодом, резко контрастировала кожа мальчишки с этой миниатюрной зимой. Джинн глянул на метель за окном.
Нет.
- Нужен, Адам. Я вернул тебя, проучив. Ты моя вещь, и продавать смерти я не согласен.

Отредактировано Maksemillan (2015-07-29 18:24:26)

Измотанный разум Адама рождал химер - ведь именно так говорят люди? Именно о том? Джинн не собирался воспринимать все это всерьез, весь этот бред, который мальчишка нес.
Усталость его чувствовалась физически, и Фоуван не представлял, как Адам еще не уснул, не впал в беспамятство. Человеку нужен был сон, а он тратил последние цели на глупости.
- Шшш... - Максемиллан приложил палец к губам Адама. - Заткнись, мальчишка. Тебе надо отдыхать, а не болтать ерунду.

У Адама появилась дурная привычка говорить, что не следует, а потом забывать. И даже напоминание о том после не спасало - человечек раз за разом, с маниакальным упорством, проверял выдержку джинна. Бордель его научил не поднимать глаз, но в душе, как оказалось, это был тот же Адам.
Фоуван усмехнулся, тронул губами макушку раба.
- Мы умираем, как и вы.

К губам поднесли отвар, заставляя принять вновь лекарство. Адама мучили вопросы жизни и смерти, а джинна заботило лишь то, чтобы мальчишка пережил эту ночь. Он боялся согревать в приступе лихорадки, боялся еще раз лечить, оставалось верить лишь в порошки и травы.
- Я расскажу тебе сказку, Адам, - стакан вернулся на прикроватную тумбочку.
Джинн вытянулся на кровати, не отпуская от себя человека. Успокойся, джинн. Успокойся. Ночь только начиналась. И Адам должен был, обязан был ее пережить.
- Рассказывают, что жил один купец, и был он очень богат и вёл дела в разных землях. Однажды он отправился в какую-то страну за долгами, и жара одолела его. Он присел под дерево и вынул из мешка ломоть хлеба и финики и стал есть их...*

* из 1000 и 1 ночи.

Фоуван методично ронял слова, кое-что придумывал сам, потому что плохо помнил историю о торговце. Мелькнула мысль, что избранные главы "Ночи" можно будет читать вместе с Адамом, потом. Потом обязательно наступит, не может не наступить.
Максемиллан устало закрыл глаза, когда дыхание мальчишки стало хоть немного более глубоким, и сон забрал его. Только теперь понял, что сам чертовски устал - еще с того утра, когда карета увозила в бордель. Все пошло не так, и, в общей сложности почти неделя, вымотала.
- Ты мне за это ответишь...

Открыл глаза резко - прошла минута по ощущениям, не больше. Бормотание Адама он понял не сразу, когда понял - нахмурился. Все о борделе. Максемиллан хотел этого затаенного ужаса от возможной судьбы, но все же не мог не признать, что перегнул палку. Адам выдержал, выжил, вернулся, но воспоминания останутся с ним.
Ничего не ответил. Никаких "иначе".

О, стоило быть гордым за этот поиск его, за крик в коридоре, за прижатие. Но Фоуван понимал - с досадой, раздражением, что это лишь потому, что не было никого другого. И Адам не сделает подобного, когда будет возможность уйти в свой мирок комнаты, книги, кофе. Тогда он предпочтет быть подальше.
Молча обнял за плечо, давая то, что мальчишка так судорожно искал.

Утро встретило его здесь же. Элиза была в комнате, наливала в таз из кувшина воду. Максемиллан чувствовал себя бесконечно разбитым. Повернул голову к Адаму, убрал прядь волос с лица, тронул ладонью лоб.
Глубоко, как-то облегченно вздохнул. Он не видел улыбки Элизы, которую та прикрыла, смотрел на бледного мальчишку.
- Приготовь бульон. Проследи, чтобы днем ел.
- Вы уходите, хозяин?
- Не сидеть же с ним снова весь день, - с напускной злостью, поднимаясь с кровати. - Дела не ждут, Элиза. Вернусь... пораньше.

Отредактировано Maksemillan (2015-07-29 19:51:02)

День на пользу пошел мало. Усталость никуда не делась, и даже злиться особо было не выходило. Эта просто была разбитость, и Фоуван бы подумал, что заразился, если бы мог.
Поддерживало то, что вечером он увидит Адама - и тому наверняка должно быть лучше. Напряжение схлынуло, оставив разобщенность - что в сознании, что в теле.

Пахло кофе. Адам стоял перед Фоуваном, опустив голову, но в глаза так и не смотрел. И это не вызвало того раздражения, что должно было.
Он, положив ладонь на плечо мальчишки, притянул к себе, поцеловал в светлые волосы. От Адама пахло лекарствами, пахло еще не прошедшей болезнью, теплом кухни с ее ароматами еды, но Адам был жив и даже способен стоять. Да и кофе - наверняка же сам варил, раз смог выйти встречать.
- Хватит.
Хватит загонять себя в те рамки, что прописал бордель. В те, что пришлось там выполнять. Правила здесь и там - разные.
- Я лишь хотел показать тебе разницу.

Адам уже не цеплялся - хозяин не нужен, когда можешь стоять на своих двоих. Ну а что, как иначе должно было быть, раз обращался, как с вещью? Может, бережно, но. Просто не зли. Не доводи. И живи спокойно.
Но как-то...
- Теперь я тебе не нужен, - Максемиллан улыбнулся и развернулся, направляясь к лестнице. - Подавайте ужин, - слугам.

Неприятно было. Маленький человечек просил спасти от гибели, а когда выжил, уже не просил ничего - лишь бы отпустил.
Максемиллан с силой оперся о перила, делая новый шаг. Будет нужен. Сделает так, что во тьме останется один, к кому Адам может обратиться, о кого опереться. И поступать так, как потребуется. Зачем? Любовь? Максемиллан остановился наверху лестницы, но тут же пошел дальше, в спальню, переодеваться. Сам не зная зачем, закрывал рукой грязный от крови манжет. Не его крови, просто так вышло. Сменить одежду и - ужинать. Вернуться к насмешке, напомнить о ночном "нужен".
Нет, не любовь. Хех. Сделать так, чтобы Адаму в голову не пришло звать кого-то еще, когда опустится на самое дно. Когда станет тем, кем не хотел бы никогда стать.
Такой Адам точно не будет нужен. Но это все будет очень забавно. Зеркало ответило кривой ухмылкой джинна.

Ужин был молчаливым, тихим. Фей старался порадовать, но сегодня это было бесполезно. Джинн предпочел бы поужинать в комнате, а после лечь уже в темноте спальни, закрыть глаза и забыться.
Хотел посмеяться, напомнить о том, что Адам говорил ночью, но так и не сказал ничего. Это было таким вялым желанием, тянущимся с утра, что уже выгорело, осталось пеплом.
Элиза, давно уже знающая все оттенки настроения джинна, делала все незаметно, быстро. Чай с молоком, немного сладкого - не надо - убрать. Адаму - лекарственный отвар, кофе только после.

Он остался сидеть, рассеянно глядя на то, как слуги наводят порядок. Адам помогал им, джинн порывался, было, сказать, чтобы прекратил, еще слишком слаб, но только махнул рукой.
И уже хотел встать, когда подошел мальчишка.
- Спасибо.
Серые глаза смотрели прямо в его. Фоуван не ожидал этого, но понял. Достаточно, чтобы стало легче. Провел по щеке тыльной стороной ладони, улыбнулся и все же встал.
- Идем спать, Адам. Я не для того вытаскивал тебя, чтобы вновь заболел.

Решения, принятые без честности к чувствам, редко оказываются верными. Но тогда это было неважно. Адам дал понять, что оценил заботу, Фоуван дал понять, что не собирается ее лишать. А все, что стояло за этим, вскрылось, только когда их мирок на двоих превратился в стоячую затхлую воду.

Но пока было утро. Зимнее ясное утро, через недели полторы после болезни Адама. Тот окончательно оправился, но только за пару дней до этого дня Максемиллан успокоился, что мальчишка действительно в порядке.
И тот ответил за все беспокойства, что принес джинну.
- Адам. Просыпайся, - Фоуван, прижимая к себе мальчишку, поцеловал того в плечо.
Очень хотелось сонного Адама заняться чем-нибудь более интересным, чем было задумано для него, но джинн, оставив на прохладной коже еще пару поцелуев, не позволил себе большего. Оставалось полчаса до прихода знакомой нимфы, с которой судьба связывала Максемиллана не первый десяток лет. Нимфа оказалась должна джинну - почти шутливо, но не отказалась помочь.

Джинну-то торопиться было некуда. Он не собирался торчать на морозе, максимум - посидеть на подоконнике какой-нибудь теплой кухни, посмотреть за тем, чем будет заниматься Адам, попить чай.
А вот у мальчишки оставалось мало времени, но тот, вынырнув из сна на пару минут, вновь начал в него погружаться.
Фоуван донельзя терпеливо вздохнул.

- У тебя сегодня важное дело.
Не то чтобы раб отреагировал уж очень бодро на это заявление. Напротив. Джинн пожал плечами, мол, как угодно будет вам. Поцелуи переместились на шею, потом на грудь. В общем-то, можно перенести все на завтра. Ладони очертили линию бедер, сминая и убирая укрывавшую их ткань. Или на послезавтра. Язык скользнул между губ, заставляя проявить немного больше активности, чем вялое "что такое". Слишком приятно было целовать Адама, чтобы отказывать себе в удовольствии.
Максемиллан провел носом по светлым волосам, прекрасно зная, что выдворить мальчишку из постели нужно прямо сейчас. И, желательно, очень быстро.
- Или ты за полчаса умываешься и завтракаешь, ждешь меня за домом. Или мы продолжаем ночное веселье.

Джинн вяло пинал ногой снег, явно еще сам не проснувшийся до конца. Так и было - спать хотелось ужасающе, особенно когда тело осознало, что сейчас придется идти на мороз. И даром не нужна была способность создавать лед, если вокруг одна сплошная зима.
Он зевнул, последний раз пнул пышный сугроб, когда из дверей показался Адам.
Фоуван не сразу сообразил, что забыл предупредить одеться более спортивно. В шкафу даже лежала припасенная одежда, кроссовки. Нимфа еще не пришла, Элиза еще только заваривала чай, но постель уже остыла, а мальчишка справился раньше положенного срока.

- Вот как тебя мотивировать надо, - усмехнулся Максемиллан.
Преодолев расстояние между ним и Адамом, не то чтобы на руки подхватил, скорее, приобнял за талию. Пара круговых движений, как в танце, наклон, удерживая за талию... чтобы через секунду отпустить, роняя в мягкий высокий сугроб. Взвилась туча белоснежных искр. Сверху в мальчишку прилетел рассыпчатый снежок.
- Привыкай. Сегодня будешь много валяться.

- Я слышала, что ты взял нового раба, но все никак не выдавалось времени убедиться.
Голос Рейку был звонким, девичьим. Да и сама она походила больше на хрупкую девочку, что едва-едва вышла из возраста романов под подушкой. Светлые волосы были заколоты на затылке, кремовый полушубок контрастировал с темно-зелеными штанами и перчатками.
Очень легкой, почти невесомой походкой нимфа подошла от основной дорожки к ним, протянула Адаму руку. Рейку, точнее, ее нечеловеческое происхождение, выдавали глаза - светло-сиреневые, неестественные.
- Рейку, - взгляд бегло скользнул по Адаму, губы изогнулись в усмешке. - Собрался заниматься в сапогах?

- Оздоровительными процедурами, Адам! - джинн ободряюще хлопнул по плечу.
Рейку улыбнулась.

- Лишь бы не покалечился.
- Будет цел, но вряд ли сможет выдать еще физических упражнений.
Нимфа, что была на добрую головы ниже джинна, держала того под руку, скинув на вторую теплый полушубок. Фоуван развлекал даму, постепенно просыпался, все больше хотел просто чай, еду, заняться делами.
Он понимающе улыбнулся.
- Что ж, оставляю на тебя нерадивого человечка, - поцелуй в ладонь, и джинн отправился в теплый, уютный дом, явно радостный и счастливый тем, что не ему предстоит заниматься на морозе.
Впрочем, это все было - в далеком прошлом.

- Фоуван сказал, что ты не так давно болел. Будем закаляться. Заодно, растормошим тебя от книжек.
Похоже, джинн выдал все, что только мог, сетуя на недавние происшествия, из-за которых до сих пор морщил нос на мифический запах лекарств в спальне и проветривал комнату.
- Два раза в неделю, к полдевятому, я буду приходить сюда. К этому времени ты должен быть уже готов, в идеале, сделав разминку.
Нимфа говорила все это, стягивая волосы в крепкий пучок, переделав что-то красивое и затейливое в более практичное.
- Не смотри, что я девушка. Конечно, дракон или джинн меня уложат на лопатки, но я потратила достаточно сил, чтобы доказать - нимфы тоже чего-то стоят.
Площадка была заранее расчищена, как и тропинки в саду, еще раньше, чем проснулся хозяин.
- Ты умеешь защищать себя?

Нимфа улыбнулась. Она была из тех, кому дай работу - будут выполнять ее идеально, не жалея ни себя, ни саму работу. В данном случае это касалось Адама.
- Против нас зачастую бесполезны ваши приемы, но мелкую шваль отгонять надо научиться, - она встала удобнее. - Сейчас согреешься.

А дальше - стандартная разминка. Разве что Рейку - неплохой маг крови - внимательно следила за тем, чтобы Адам выполнял все так, как положено. И где мог бы сделать лучше - делал лучше, не без ее вмешательства в управление телом. Чуть сильнее растяжка, потому так надо, чуть энергичнее махи. И она нисколько не издевалась, создавая условия, в которых Адаму просто приходилось работать как следует.
- Вокруг сада, на тропинках будешь видеть водяных змеек - вдоль них.
Маршрут сквозь дорожки, сугробы и ограды. Вдоль оранжереи с цветами, какой-то статуи. Нимфа, к чести ее будет сказано, сама тоже занималась, не стала лишь бегать - уж с этой задачей Адам сам справится.

- Привет спортсменам!
Довольный Максемиллан сидел на подоконнике второго этажа, в своем кабинете, с кружкой чая и бумагами на коленках. Его бесконечно забавляла вся эта ситуация, хоть и сделана была с благими намерениями. Так что за Адамом он наблюдал с бесконечным интересом. Рейку махнула рукой.
- А я тебе давал выбор между упражнениями, - рассмеялся, на минуту отвлекся на кого-то или что-то в кабинете и вновь обратил внимание на сад.
- Нужно было позвать меня раньше. Спортсмен из него так себе - придется постараться как следует.

- Оп... - прокомментировал джинн красноречивое падение.
Сверху вновь послышался смех.
Нимфа оказалась рядом с Адамом - вряд ли тот получил серьезную травму, растянувшись в снегу. Но лежать разгоряченным телом на холодном крошеве было не лучшим решением. Девушка подала руку.
- Поднимайся. Пять минут тебе на отдых. Никакого кофе, - предупредила она сразу.
Тело существ тренируется, но сосудам все равно на негативное влияние, наверное, именно поэтому в Войле те же наркотические вещества были куда своеобразнее, но все равно не разрушали организм так, как у людей. Рейку искренне не понимала этого желания саморазрушения.

Рейку, пока Адам пытался на жалкие пять минут привести себя в форму, подошла к окну. Уперев руки в бока, негромко переговаривалась с Максемилланом. Чашка с горячим напитком опускалась медленно с подоконника в руки нимфы. Вытянув их, Рейку поймала кружку.
-Ты дашь ему какой-нибудь артефакт на магию?
Джинн отрицательно покачал головой. Он думал об этом, но не был уверен, что сейчас это будет вовремя. К тому же, он был все-таки за то, чтобы мальчишка вначале привел себя в форму. А потом уже изучал что-то, кроме своих книжек.
- Только так.