Проснулся Адам от грохота и громких голосов, и проигнорировать шум, укутавшись одеялом да прикрывшись подушкой, не вышло. Сон окончательно покинул его, когда мимо комнаты кто-то особенно громко протопал, и юноша, отчаянно зевая, заставил себя подняться, выйти из комнаты, чтобы разведать обстановку.

В доме было полно существ, незнакомых ему — а Адам уже успел изучить прислугу и запомнить их лица, — и ему решительно это не понравилось: шумно, людно, полная неразбериха. Сбежав в ванную и там приведя себя в порядок, он уже думал вернуться обратно себе в комнату и переждать бурю там, но из разговоров проходивших мимо все же понял, в чем дело. Джинн решил устроить ремонт.

Любопытство пересилило — Адам спустился вниз. По пути он столкнулся с существом — вертя головой по сторонам, толком не заметил вовремя, — а то, пребывая в дурном духе, гаркнуло на него, приняв за рабочего, нахлобучило подобие каски, всучило молоток и пнуло помогать остальным. Рид и возмутиться не успел, как уже был в самой гуще событий — завидев высокую фигуру джинна, он тут же к нему поспешил, снимая защиту и вертя в руках инструмент.

— Зачем ремонт? — обратился он к хозяину, оглядывая, что было в его руках: книжонка с рисунками на восточный мотив да какие-то чертежи и планы. Преисполненный любопытства, юноша приблизился, переключаясь на узоры, разглядывая их.

А джинн, видимо, был слишком увлечен буйством в своем доме, раз обратил внимание не сразу — Адам уже успел усомниться, что было правильным сейчас лезть к хозяину с расспросами. Мог ведь и обратиться к какому-нибудь слуге, да только все куда-то спешили, были заняты, переговаривались друг с другом, и вряд ли им было дело до очередного раба. К счастью, джинн вроде не был в дурном настроении. Рид поджал губы, сдержавшись, и нацепил каску обратно на голову — а почему бы и нет?

— Джинн, — согласился Адам, оборачиваясь и разглядывая, как ломают стену между помещениями, вспоминая, что тут раньше находилось и что из себя комнаты вообще представляли. Он чихнул из-за витавшей в воздухе пыли, чувствуя, как та оседает на коже и одежде. Было бы проще сбежать в библиотеку, подальше от шума, но планы хозяина его заинтересовали. Комната в восточном стиле? Взгляд скользнул по книжке в руках джинна — юноша закусил губу, с трудом сдерживая неожиданную улыбку. — Опираясь на наши сказки? — голос дрогнул, и Адам кашлянул в кулак, отводя взгляд — в серых глазах были искры смеха.

Впрочем, всякое веселье пропало после новой фразы собеседника, и пока оный хохотал, лицо Рида приобрело непередаваемое выражение. Адам отвернулся и лишь затем закатил глаза, скривившись, явно недовольный, но долго ему стоять без дела не дали — вновь его окликнул случайный рабочий, потребовавший от тунеядца начать работу. Рид обернулся, посмотрел, прищурившись, на Максемиллана, а затем гордо протопал к остаткам стены, сжимая в руках молоток.

Из навыков строительства было лишь собирание "Лего" в детстве, да и физическая подготовка была не ахти, чтобы тяжести носить, но чтобы ломать ума много не надо, да и... что там джинн про участие говорил? Поправив каску, присоединился к рабочим: весь сосредоточенный, в пыли, долбил по стене молотком, не особо справляясь, как остальные, но работая же, стараясь!

Джинна Адам нарочно игнорировал, хоть и на себе его взгляд чувствовал особенно остро — мужчина наблюдал и явно забавлялся, а Рид, проявляя неожиданное ослиное упрямство, продолжал разыгрывать из себя мастера на все руки. Правда, главный рабочий, контролировавший процесс, предпочитал отчего-то менее лестные эпитеты и выражения — особенно, когда Адам едва не заехал по руке оказавшемуся рядом существу, — но юноша энтузиазма не терял.

Раньше Рид редко находил отраду в физическом труде, предпочитая уходить с головой в книжки, науку в целом, но сейчас он чувствовал удовольствие, руша стену: мышцы тела были напряжены, спина неприятно ныла, капли пота смешивались с грязью. В пыльной работе под гневные окрики рабочих он нашел своеобразное удовольствие, разнообразие в нынешних тихих буднях. За временем он не следил и момент, когда джинн ушел, также упустил, зато вполне ясно услышал его голос по возвращению.

Он уже делал перерывы в работе до этого, но последние минут двадцать так точно без перерыва помогал чем мог, потому ныне был вымотан и вполне покорен воле джинна, решив, что отпахал достаточно. Но последняя его фраза, имевшая чересчур яркий подтекст, заставила его перед тем, как отойти от стены, раза три так точно ударить со всей дури, кроша податливый материал — главный рабочий похвалил его за старания и нормальную работу хотя бы в последние секунды, и Рид, натянуто улыбнувшись, поднялся и направился в душ.

Смыв грязь и пыль, переодевшись и приведя себя в порядок, он направился на кухню, решив поесть. В гостиной он практически не бывал, предпочитая быстрые перекусы в одиночестве, и сейчас планировал выпить кофе да найти что-то съестное. Молотые зерна, турка, печь — Адам принялся колдовать, увлекаясь процессом приготовления напитка.

Отредактировано Adam Reed (2015-07-13 21:44:07)

Тихо чертыхнувшись и не отвлекаясь от процесса, Адам все же прислушивался к шуму за спиной, пытаясь сообразить, что делает внезапно объявившийся джинн. Уж кого, а здесь он не ожидал его увидеть, рассчитывая, что побудет наедине с чашкой кофе и своими мыслями. По традиции на очередной комментарий хозяина ничего не ответив, но изрядно напрягшись, когда тот замолк и явно просто стоял на месте, Рид слабо повел плечами, все же услышав тихие чужие шаги.

Затем — прикосновение рук к талии, губ к шее и ответный сдавленный выдох. Тело помнило прошлые ласки и желало новые, и Адаму было бессмысленно отрицать получаемое физические удовольствие: прелюдия его заводила. Вот только сейчас от степени концентрации внимания зависело, получится у него кофе или нет, и ответил на поцелуй Рид с неохотой, уже собираясь вновь повернуться к печи.

Планам его не было суждено сбыться. Не отрывая взгляда от печи и собирающимся — о, ужас — закипеть кофе, он даже не ответил на поцелуй, хоть и податливо чуть выгнулся в пояснице, прижимаясь к джинну, когда руки того вновь коснулись его бедер. Он уже готов был смириться и искренне расстроиться, что напиток будет безнадежно испорчен, но хозяин вдруг сам отстранился — и убрал турку с огня.

— Нет, нет, нет, — забормотал, поспешно вскочив на ноги и беря джезву за длинную ручку, ставя обратно на огонь. — Надо три раза, — негромко пояснил свои маленькие традиции, наблюдая за образовавшейся пенкой, тут же убирая турку с печи — и вновь ее ставя. Закончив нехитрые манипуляции, все же налил напиток в чашку и, поднеся к губам, с блаженным видом вдохнул прекрасный аромат.

Лишь сейчас он сообразил, до чего странно повел себя джинн, от него вдруг отстранившись. Обернувшись с чашкой в руках, он секунду-другую пристально наблюдал за мужчиной.

— Почему вы сами занимаетесь продуктами? — осторожно поинтересовался, разглядывая вытащенное из пакетов.

— Я прекрасно себя чувствую, — нахмурился, почти оскорбленно взглянув на джинна, по большей части из-за того, что тот говорил вполне серьезно, явно не поняв все предыдущие манипуляции юноши. — Варка кофе — это особенный процесс, — он сделал еще глоток и довольно улыбнулся. Прирожденным поваром он не был, хоть и готовил сносно, привыкнув быть в быту самостоятельным, но вот к готовке кофе имел особенное пристрастие.

Джинн его вновь заинтересовал — видать, переклинило, раз решил сегодня все сделать в восточной тематике. Причем самостоятельно! Адам ожидал, что прожившее немало... лет существо покажет блестящие навыки готовки и знание даже человеческой кухни, но следующие слова хозяина развеяли всякие иллюзии у его раба. Рид поднес чашку к губам, да так и замер, пряча едва сдерживаемую улыбку — уже насмешливую.

Он отпил было из чашки — дернулся, прикрывая ладонью рот, торопливо отворачиваясь и таки делая глоток, чувствуя отвратительную боль в горле и нехватку воздуха. Откашлявшись, еще секунду-другую постоял, пытаясь не рассмеяться — из-за чего и подавился, — и все же обернулся, пытаясь восстановить дыхание.

— Несложно, — выдохнул, кусая губы, а серые глаза снисходительно смотрели на мужчину. Отставив чашку, он приблизился к джинну, разглядывая ассортимент ингредиентов. — У нас, в Англии, намешаны кухни многих культур, — о своей национальной, особо восторга не вызывавшей, Рид тактично умолчал. — И восточная у нас популярна, — он оглядел продукты еще раз, прикидывая, что из этого можно сделать, затем поднял взгляд на собеседника. — Какие блюда вы выбрали?

Отредактировано Adam Reed (2015-07-13 22:55:00)

Вполне было очевидно, что Адаму нравились редкие моменты, когда он мог ответить на насмешку джинна не раздраженным молчанием, а вполне не меньшей иронией. За такие моменты в итоге приходилось платить — веселье разом пропало, когда его заставили поднять голову, и Рид запоздало напомнил себе, где он находится и что он себе (не) может позволять. Легкая форма испуга, впрочем, быстро прошла — мужчина смиловался, а юноше было достаточно одного предупреждения. По недавно появившейся привычке коснулся пальцами губ, помня невесомое прикосновение чужих. Максемиллан был особенно добр сегодня.

— Lussekatter? — на шведском, с искренним удивлением посмотрел на возившегося с печью джинном, оттягивая ворот рубашки — становилось уже не просто тепло, а жарко. — Это ведь Скандинавия... то есть, не-восточная кухня, — на всякий случай уточнил, не зная всю глубину познаний существа о человеческом мире и о том, откуда пошли замечательные булочки с шафраном. Он подошел, закатывая рукава, с сомнением осмотрел продукты. — Надо почистить курицу и промыть рис, — огляделся в поисках посуды, начал возиться со всем достаточно ловко, привычно — и не такое готовил дома, когда родители уехали. — Рецепты есть почитать? — он, конечно, был "знаком с такой" кухней, но всех особенностей готовки мог не знать, потому благоразумно решил уточнить все моменты, интуитивно понимая, что лучше приготовить все как надо и тем самым не испортить настроение хозяину.

Реакция джинна едва не испугала его — он так и замер, держа злосчастную курицу в руках, побледнев и подумав, что ему сейчас придет конец. Мужчина явно не ожидал такого поворота, и Рид решил, что сейчас на него обрушится гнев разочарованного повара, однако... обошлось. Видать, того слишком шокировало его замечание. Адам оставил птичку в покое и решил ретироваться подальше — мало ли, чем еще мог спровоцировать, — но ему не дали ускользнуть.

— Рахат-лукум, — осенило его. Популярнейшее блюдо, причем не самое тяжелое в приготовлении. Адам уповал еще и на свой опыт, так как один раз из любопытства попробовал его приготовить. Поерзав на коленях и повернув голову к джинну, чтобы хоть краем глаза его увидеть, он с энтузиазмом продолжил. — На десерт. Сладкое, конечно, но цитрусом можно разбавить. Вам понравится.

Он пролистал сначала журнал, потом — книгу. Блюда ему были знакомы, ему нужно было лишь ознакомиться с имеющими рецептами и решить, что еще можно приготовить. Повар он был посредственным, но выигрывал хотя бы на фоне хозяина, чьи вопросы все больше доказывали его неосведомленность — впрочем, теперь Адам насмешки не чувствовал. Предупреждение помнил.

— Китайская кухня, — уточнил на всякий случай, но тут же обнадежил хозяина, лишь бы не шокировать его еще раз — хватит ему, бедному, впечатлений. — Да, восток. Приготовить можно, — рецепты были под рукой, ингредиенты были — только придется готовить в условиях не самых современных. Адам осторожно привстал с чужих коленей, собираясь вернуться к готовке: нужно было таки закончить возню с курицей и промариновать ее.

— Разделать. Порезать на мелкие кусочки. Потом в миску и залить соевым соусом, — отдал указания, раз джинн решил заняться мясом сам. Командовать им было почти забавно, но Адам был слишком сосредоточен уже на процессе готовки. — Промаринуется час — ложку крахмала и... — подглядел в рецепт, — муки, да.

Сам решил приготовить рис. Промыл, отварил, занялся овощами, обжарив их на сковороде, не пожалев перца, затем выложил туда рис, добавил соевый соус. Тут уже действовал на автомате, отключившись от происходящего, не обращая внимания на хозяина рядом.

— Ага, — отозвался на слова мужчины, даже не вникнув в суть. Блюдо готовилось быстро, было несложным, и рис был вскоре готов. Жарко было уже по-настоящему, и он расстегнул верхние пуговицы, провёл ладонью по лбу — и замер, когда смысл слов до него дошёл. — Стоп, почему...

И смолк, поняв бессмысленность вопроса, зато тут же вспомнил, помрачнев, как его переносили в мешке из одеяла в другую спальню. Да ещё и обнимали потом, не давали лечь на другой конец кровати и там спокойно уснуть. Конечно, сейчас Рид уже смирился, но тогда это было... не слишком в радость.

— Да, — он занялся уже овощами — просто так, на салат, — и неожиданный вопрос заставил его на мгновение замереть, так и не коснувшись лезвием помидора. Он бросил быстрый взгляд на существо, не совсем понимая, к чему это было, и оттого напрягаясь.

Отредактировано Adam Reed (2015-07-14 01:12:09)

Адам слушал. Ещё первые секунды он смотрел  на собеседника, но затем перевёл взгляд на дощечку с овощами, на острый нож в руках. Никаких мыслей о нападении — он не сможет причинить джинну вред; о самоубийстве — бессмысленное, жалкое действие. Максемиллан рассказал ему то, о чем он не знал — не мог узнать, находясь в заключении, не понимая, что происходит.

Его заказали. Он продолжил резать овощи. Приглянулся — нашли и выкрали, все было очень просто. Нарезанные овощи в миску, заправлять маслом рано. Не понравился — поменяли на другого, а его — в бордель. Оглянулся на курицу, залитую соусом — кажется, минут сорок так точно прошло, можно было готовить дальше. По чистой случайности опять выбрали — увидел в коридоре, привлек... чем?

— Займетесь соусом или обжарите курицу на сковороде? — спокойно, отстраненно. Он напряжен, но смотрит на хозяина невозмутимо. Почти комплимент и показатель благосклонности пропустил мимо ушей. В голову лезли воспоминания о самых первых днях в Войле — думать об этом совершенно не хотелось. — Если хотите, можете приготовить сразу десерт — страница с рецептом открыта, — натянутая, слабая улыбка. Он — вещь, собственность. Чужие слова напомнили об этом.

На плечи Адама была возложена ответственность за курицу. Масло, сковорода, огонь — обжарить кусочки несколько минут, переворачивая их иногда, и так по небольшим порциями, пока все не было выложено на тарелку — пусть стекает соус. Адам старался сосредоточиться на процессе, уйти от собственных мыслей, чтобы избавиться от возникшего напряжения, сквозившего во всем его поведении.

— Часа три, — прикинув, ответил он, приступая к приготовлению соуса. Опять мыть сковородку, чтобы в ней обжаривать уже перец, затем имбирь, яблочный уксус, ананасы, под конец добавил немного чеснока. — К ужина успеем, — он не знал, правда, который час уже был, потому не мог быть уверенным в своих словах. Добавил кетчуп, крахмал, ещё пару минут возни — кусочки курицы, перемешать немного — и под крышку, пусть  пропитается.

Джинн что-то делает, лазит по шкафчикам, но десерт готовит и вроде проблем с готовкой не имеет. Адам прикрыл глаза, вдыхая смесь ароматов, чувствуя, как все скручивает от голода — он толком не поел, только кофе выпил. Он открыл глаза, уставился на протянутую трубку — попробовать её он мечтал, пожалуй, с первого дня жизни у джинна.

— Курю, — подтвердил, с чрезвычайной осторожностью беря в руки неожиданный дар, аккуратно оглаживая его пальцами. Затем — едва сдержал восторженный писк, когда вдохнул крепкий, но чудесный табак, нещадно травя лёгкие и поднимая себе настроение. Это были не самокрутки из подворотни, и уже неделю с лишним не куривший Адам чувствовал себя воистину счастливым. — Спасибо, — искренне проговорил, прикрывая глаза от удовольствия.

Курить трубку Адаму посчастливилось лишь раз, когда отец забыл взять свою в очередную поездку. Ему было лет шестнадцать, он только увлекся сигаретами, и раскурить трубку ему казалось чем-то неимоверно крутым. Правда, не зная всех тонкостей этого дела, в первый раз затянулся так резко, что начисто убил весь процесс и уронил трубку, когда та начала жечь руки. Удовольствия из-за собственной дурости было мало.

Сейчас он затягивался медленно, спокойно, спустя несколько лет, наконец, смакуя. Трубка уже не обжигала пальцы, была в меру теплой. Для организма, пребывающего в стрессе и уже столько дней лишенного этого удовольствия, подобная отрава была в радость — выдохнув дым, Рид посмотрел сквозь полуприкрытые веки на джинна. Напряжение ушло — было слишком хорошо. Мотнул головой — не курил, не давала.

— Трубка, — помедлив, все же решил, имея не лучшее отношение к сигаретам после самокруток из борделя. — Я хочу сам выбрать, — вдруг проявил наглость, наблюдая за действиями джинна и подходя к кастрюле. — Огонь сделайте меньше, надо еще подождать... — метнул взгляд в сторону прикрытой сковороды с курицей, о которой думать забыл, отвлекшись на курево. — И у меня совсем уберите — уже готово, — снял сковородку с печи, приподнял — запах был чудесен и заставил подавиться слюнями. Глубоко вздохнув, чувствуя, как скрутило все желудке, оставил в покое пищу и повернулся к хозяину.

— Больше ничего не надо, — то ли по поводу своих прихотей, то ли по насчет готовки. — Осталось подождать, — взъерошил взмокшие волосы, лишь сейчас осознавая, насколько жарко на кухне. Окна здесь располагались высоко, и Адам, еще не привыкший, что с магией это дело можно было решить куда проще, разулся и полез на стул, чтобы дотянуться до створок и получить, наконец, доступ к свежему воздуху.

Отредактировано Adam Reed (2015-07-14 11:11:53)

Дотянулся, открыл — так и замер, когда в лицо ударил морозный ветер. Глубоко вдохнул свежий воздух, наслаждаясь, но затем опомнился — легко продуть могло, — начал спускаться, позволяя помещению проветриться. Неожиданная помеха на пути к земле — видимо, джинн решил, что он не в состоянии сам опуститься на пол, потому подхватил на руки и услужливо поставил на ноги перед печью. Адам, очень даже ясно видя чужие намерения, уже хочет запротестовать, бросая красноречивый взгляд на еще не приготовленное блюдо, но хозяин и так ограничивается поцелуем.

Вот и славно. Начал мешать содержимое, ведомый вторым поваром, чувствуя его дыхание над ухом и другую его руку на талии. Только насладившись прохладой сквозняка, опять запарился: у самой печки, да еще и в обнимку с представителем не самой холодной расы в Войле. На мгновение Рид замирает, а затем быстро бросает уничижительный взгляд через плечо, ясно намекая, что сделает этот десерт просто превосходным. Что, разумеется, не гарантировало спасение от джинна... Адам покосился на остававшегося серьезным хозяина — и захотел постучать молотком по стене еще раз. Может, оставили ему целый кусок?

— Хватит, надо выложить на противень, — больше проворчал, чем просто дал указание. Выложили — следовало теперь разровнять, поправить, чтоб было нормальной формы, но это мелочи. Оставил лукум в покое, подготовил сразу сахарную пудру — надо будет позже обвалять — и повернулся к джинну, вдруг разом потерявший былое раздражение и смотревший на него вполне серьезно.

— Если людей возможно выследить на заказ, — начал он осторожно — как делал всегда, когда что-то выяснял или о чем-то просил. Сцепил пальцы в замок. — То есть и возможность найти информацию о конкретных людях, верно? — намеков уже было предостаточно, и, коротко вздохнув, Адам решил перейти сразу к делу. — Я хотел бы узнать, как мои родители, — идея эта изводила его уже давно, но в борделе таких связей не было, а сейчас перед ним стояла прекрасная возможность ее реализовать — причем в буквальном смысле.

Отредактировано Adam Reed (2015-07-15 13:36:17)

Собеседник приблизился, вновь сокращая дистанцию до минимума, что Адам воспринял без всякого восторга — хотелось уже покинуть жаркое, душное помещение, пожалуй, принять душ еще раз, а затем, наконец, наесться до отвала после стольких часов труда. Джинн над просьбой раздумывал, и Рид уже напрягся, ожидая насмешливый комментарий в ответ и банальный отказ — вполне очевидно, но совсем не желательно, и Адам был готов проявить неожиданное упорство в этом вопросе.

Месяц с лишним его уже не было дома, и родители должны были быть в курсе его исчезновения. У матери было слабое сердце, и он боялся, что стресс мог плохо сказаться на ее самочувствии. Отец, конечно, поддержит, но... Все может быть. И столь ненавистная ему неизвестность продолжала терзать его каждый день — нужно было все выяснить. Если бы еще весточку послать, дать знать, что живой...

Джинн просил нечто взамен. Услуга за услугу. Причем сразу отмел очевиднейший вариант, хоть и Адам вряд ли... Отвел взгляд, закусив губу. Да никогда бы... Да чтобы он...

— Есть парочка соображений, хозяин, — ответил негромко, задирая слегка голову, чтобы посмотреть на собеседника снизу вверх. Пальцы невзначай расстегнули еще одну пуговицу — корпусом подался вперед, будучи теперь непозволительно близко, не отрывая от джинна внимательного взгляда сквозь полуприкрытые веки. Приподнялся на носках, слабо цепляясь пальцами за ткань чужой рубашки, едва касаясь губами уха. — Заварю вам чай в лучших восточных традициях.

Титаническим усилием воли сдержав порыв повернуться и убиться головой о кухонную мебель за только что перенесенный позор, ужас и просто нехарактерную модель поведения, Адам облокотился о стол, как ни в чем не бывало улыбаясь уголками губ.

Джинн расхохотался, и улыбка юноши стала натянутой. Если эта затея была зря, то он и вправду сейчас убьется о стол. Унизительное, нелепое в его исполнении действие, но, кажется, за счёт эффекта неожиданности прокатило. И уж точно развеселило. Он вновь оказался притянут к мужчине, но больше обольстителя из себя не пытался строить. Хватит.

— Чай же предложил, — неловко пробормотал, борясь с порывом скривиться от собственных действий. "Фу" — да и только. Адам хотел было поклясться больше так глупо не поступать, но жизнь успела ему показать, насколько бессмысленны все обещания и принципы.

Хозяин дал согласие — и Адам не сдержал уже искренней, радостной улыбки. Он хотел узнать, как там родители. Ещё можно было спросить об Эрвине, но его упоминать было опасно — запросто мог быть выкраден. Об остальном Рид не думал — только о том, что сможет разузнать, что да как у мамы с папой. Весь прямо светясь на эмоциях, он кивнул и занялся чаем. Турецкий чай требовал особого подхода, и в интересах юноши было сделать все без ошибок.

Кухня располагала всем необходимым — неудивительно, учитывая, насколько любит чай хозяин дома. Достать чай, вскипятить воду, залить заварку кипятком в отдельном специальном чайнике. Чашки, разумеется, другой формы — кажется, армут называются, — напиток крепкий, никакого сахара или мёда, прочих добавок. Пока возился и ждал, когда заварится чай, Максемиллан уже расставил еду.

Первым делом — чай. Поставил чашки, чайник, налил со всей осторожностью — и с самым серьёзным видом уставился на джинна, пытаясь понять реакцию, понравится ему или нет.

Отредактировано Adam Reed (2015-07-15 13:37:37)