Магия эльфа напоминала бурный горный ручеек, и была такой же непокорной, сильной, как и он сам. И Ноэль то ценил, уважал, беззастенчиво подставляя морду под приятные, практически невесомые поглаживания. Сдаваясь сразу же, забывая как недавно заходился от бесконтрольной ярости. Шумно обнюхивая пальцы, потираясь о них чувствительными усами и ощущая как уходит боль, раны постепенно затягиваются, да так, что не остается и следа среди густой белой шерсти. Возможно, потом останутся два шрама-точки, да будут они напоминать о чуть не свершенном чудовищном преступлении, за которое никогда бы ни смог расплатиться.
- Тебя другой дома ждет. Я все знаю, Лайнел из рода Лори. И ты знаешь, что диким зверям не место в теплой уютной постели.
На самом деле не знал. То ускользало, словно непокорный ручеек с буйным нравом магии воды. Да и не особо пытался прознать. Особенно сейчас, когда слишком остры были грани и один-единственный неверный шаг мог закинуть обратно в глубокую пропасть безумия, где так сложно поймать самого себя и обуздать гнев, пока не натворил изрядно всяких непоправимых глупостей.
- Но знаешь, соглашусь все равно. Хочу с тобой быть. Не смотря на то, что жалеть потом обязательно будешь. Да и сейчас уже наверняка жалеешь, сомневаешься. – облизав каждый перепачканный кровью палец, дракон вытянулся сильнее, и вовсе распластываясь во всю длину, немного провисая брюхом над темнеющей бездной, - Пути назад не будет, эльф из рода Лори. Мое сияющее ожившее солнце…
Задние лапы с легкостью скользнули за передними, сильное белое тело ловко ушло в бок, обтекая эльфа, так что вся шерсть прошлась по голой спине, ягодицам, бедрам. Наверное, действительно был слишком безумен, недалек, и не умел заглядывать в грядущее. Иначе бы конечно никогда не согласился. Довольствуясь своей властью в нелепых попытках удержать то, что на самом деле не принадлежит. Но слишком светлое, яркое горячее сердце билось в груди ожившего светила, и он действительно никем иным не мог быть. Такой поступок – смелый, отчаянный, благородный донельзя, достоин лишь олицетворения яркой звезды, что дарит изо дня в день жизнь всему миру. Придет время, растают снега... Его силы хватит на то, еще как хватит.
- Тебе надо теплое. Но у меня нет одежды, что принято носить в твоем мире. Совсем нет…
Растерянным глупый ящер был дальше некуда. Засуетился, постукивая по стенам хвостом, пытаясь что-то придумать, и резво побежал туда, куда впервые, словно целую вечность назад, притащил свое сокровище. Очень скоро возвращаясь с ворохом белых шкур в зубах, так и сверкая глазами, полными яркого, поистине счастливо огня.
- Одевайся! Вы такие слабые, так легко простужаетесь… - прихватив одну шкуру когтями передних лап, Ноэль осторожно, практически не дыша, накинул мех на голые плечи.

Странным донельзя эльф оказался. Шанс не использовал, не поспешил сбежать от жестоких когтистых лап, острых клыков, суливших страшную смерть. И знал ведь наверняка, каким исход должен был быть, когда зубы едва не на шее тонкой сомкнулись. Но что-то удержало, что-то заставило ступить в опасную темноту подземных переходов. И лишь только из-за этого, из-за призрачной надежды, Ноэль готов был идти за своим ослепительным солнцем, охраняя от всего мира, никого не собираясь подпускать. Дракон возгордился вновь, но сильно нервничал, пытаясь найти подвох, тайный помысел и возможную хитроумно расставленную ловушку. Он убивал сородичей этого эльфа, убивал возможно родных и дорогих сердцу. Так почему бы не отомстить?
Сомнения не имели никакой власти. Ноэль перевоплотился, пристально заглядывая в глаза прекрасного создания и пытаясь найти на дне темных зрачков отголоски хитрой лжи. Не было там совсем ничего, одна усталость таилась, да какая-то жалость проскальзывала, от которой чувствовал себя не униженным, оскорбленным, совсем нет… Значит небезразличен сокровищу драгоценном, значит искра яркая зародилась и разгорится она вскоре с такой силой, что никакие враги не страшны, никакое прошлое не позволит отступиться от самой главной цели. Да, теперь у него была цель, и ради ее достижения смело шагнул в саму неизвестность, что вычертилась посреди темных подземных сводов. То был отчаянный шаг, за руку Ноэль держался слишком крепко, будто бы опасаясь упасть, показаться слабым и испуганным.
Маленькое пространство полное всякого хлама, предназначение которого смутно угадывал, давило, нависало сверху так неотвратимо, словно потолок должен был вот-вот обрушиться. Он бы не поместился здесь в истинном обличии, непременно что-нибудь разрушил. Снес стену, проломил верх, и тогда рухнули бы по инерции остальные своды, свершая то, что больше всего боялся. И ни за что не смог бы выбраться, придавило камнями, плитами, острые перекрытия вонзились в бока, перебивая жилки по которым течет горячая кровь.
Бесстрашный дикий зверь запаниковал, выпуская когти, покрываясь мелкой серебристой чешуей, словно броней, запрокидывая голову назад, и диким, безумным взором рассматривая портреты давно сгинувших эльфов. Будто бы они все подстроили, заманили в хитроумную ловушку, коробку каменную, что так ловко захлопнула, начисто лишая свободы.
- Они все мертвы… - тихо пробормотал, почти не разжимая губ, и вздрагивая сильно, начиная искать несуществующее спасение, - Мало места! Все рухнет! Ты все подстроил!
Паника нарастала, словно снежный ком. Выпуская столпы неконтролируемой магии, дракон заметался по маленькому кабинету, разбрасывая в стороны ценные фолианты, дорогие свитки с давними записями, потоками ветра расшвыривая и бумаги. Высокую дверь словно не видел, заперта она была, так что даже не осознавал что именно там выход. И в конце-концов оказался под тяжелым дубовым столом, легко забиваясь, словно дрожащая мышь в нору, обхватывая голову когтистыми пальцами, судорожно вздыхая, и изо всех сил пытаясь сориентироваться в пространстве. Здесь не было говорящих с ним скал, не было воды, ласково напевающую свою песнь. Камень отвечал мертвым безмолвием, а вихри бесцельно носились по кабинету, так же ища выход, гоняя по полу обрывки листов, выдранные страницы.

Отредактировано Noel (2015-07-19 12:48:32)

- В пещере уютней, есть, где развернуться…
Сердце билось все чаще, и то было странным, совсем неприятным ощущением. Страх оказался приторно-липким, отвратительным в своем сгорбленном виде. И ведь подчинялся, сам складываясь в три погибели, прячась, что никогда не делал. Только прикосновения отвлекали, поцелуи, горячие касания губ прочертывали путь в саму душу. Он никак не мог показывать слабость, совсем не мог сидеть здесь, забившись, словно мелкий дрожащий зверек в собственную нору при наступлении опасного безжалостного хищника. Он сам был хищником! Но вылезать из-под стола не спешил. Сверкая глазами, поджимая губы. Да и выглядел Ноэль дико – голый, растрепанный, с абсолютно невменяемым взглядом, покрытый чешуей, словно рыбина какая-то, а остроте и длине когтей позавидовал бы любой зверь.
- Только в твоей памяти был… Там все по-другому, не так как сейчас.
Конечно же, разве эльф мог бояться родного гнезда? Мог додуматься до того, что стены в любой момент должны обрушиться? Это только сам, пребывая в унизительной слабости, дающий волю сжирающему заживо страху, мог напридумывать всякого. И хрупкое прекрасное создание предлагало еще на руках поносить… Скрипнув зубами, безудержно злясь на самого себя, Ноэль тихо рыкнул. Очень внимательно наблюдая за тем, как эльф растягивается на ковре, пытаясь вытащить на свет.  Следовало подчиниться, пока снова не натворил непоправимого. Следовало побыстрей справиться с бушующими неподвластными потоками. Но дракон слишком внимательно смотрел на эльфа, на то, как соблазнительно раскрылась шкура, открывая великолепное тело, подчеркивая светлую тонкую кожу.
Протянув навстречу руку, погладив осторожно пальцами губы, он покачал головой.
- Нет, совсем нет…И говорить смог только с тобой. Ты помог найти нужные слова, назвал образы, не дающие покоя много дней. Но, то не моя память, ничего больше не изменилось.
Плавно вытянувшись, выскальзывая из тесного пространства так же легко, как туда недавно забрался, Ноэль поддался, очень быстро оказываясь сверху, нависая над эльфом, прижимая к мягкому ковру сильным телом, и мягко, в то же время очень требовательно стаскивая прочь мешающую шкуру. Оглаживая бока, пробегаясь пальцами по впалому животу, изучающее прихватывая губами тонкую шею, проводя по коже холодным языком и спускаясь ниже, обрисовывая линию ключиц.
- Хочу тебя здесь… - рука с втянутыми когтями нырнула на должное место, безошибочно нащупывая член и сжимая сильно, настойчиво, покуда как большой палец оглаживал по кругу головку, слегка надавливая, выпрашивая ответную реакцию.

Прерываться дракон ничуть не желал, жадно оглаживая плоть, что так быстро поддавалась, твердела в сильных пальцах, второй рукой бесцеремонно шаря по груди, задевая соски, с интересом, с нежностью обводя ореолы. Неконтролируемое шипение вырвалось из горла, когда все же пришлось идти на уступок. Он стерпел, смог сдержаться, но всю короткую дорогу до спальни приставал, то целуя шею, то нагло, собственнически скользя пальцами между ягодиц и оглаживая пульсирующий вход в величайшее наслаждение, что довелось испытать однажды и страстно хотелось повторить сейчас. Как можно быстрее, пока еще может как-то контролировать бушующие чувства. Страх отступил, спрятался, словно испугавшись синего пламени, волнами поднимающегося из груди. В коридоре Ноэль вел себя слишком развязано, словно великий завоеватель одного маленького трепещущего сердца, что билось внутри самого драгоценного сокровища на свете. И конечно же, его больше не могло напугать замкнутое пространство, да тем более в шикарной по всем меркам спальне оказалось куда просторней, за высокими окнами падал снег, роняя причудливые светло-серые тени. Да только разве сейчас до снега?
Вероломно напав на эльфа, Ноэль крепко прижал гибкое тело к постели, так же настойчиво нависая сверху, обнимая длинными мускулистыми ногами бедра. И выгибаясь, совсем лишаясь рассудка от нежных прикосновений. Крупный член моментально дернулся, и дракон инстинктивно толкнулся в руку, распластываясь по телу, жадно целуя, слегка прикусывая шею, щекоча горячим языком горло, с нажимом поглаживая бока. О, согрелся очень быстро, утопая в огне тех чувств, в которых совсем не был искушен. Словно дикий зверь намеревался  только брать, набрасываясь на губы, сплетаясь в горячем, глубоком поцелуе, будто бы всегда умел великолепно целоваться, будто бы знал то так же, как умел ходить.
Трудов огромных стоило только придерживать рвущиеся наружу острые когти, и все равно самые кончики торчали из пальцах, оставляя на бледной коже розовые полосы, словно причудливые росчерки. Не прекращая целовать, сплетаясь с языком, лаская в жадной страсти все, до чего только мог дотянуться, дракон легко подхватил эльфа под бедра, словно невесомую пушинку, понуждая раскрыться, раздвинуть пошире ноги, врезаясь между ягодиц возбужденным донельзя достоинством, слегка надавливая на сжатые мышцы, одной рукой проскальзывая между сплетенных тел, ловя член и неистово наглаживая, заключая в крепкий плен горячей ладони. Синие глаза потемнели, только горели все теми же яркими огнями, и сейчас был готов совершенно на все, лишь бы целую вечность обладать. Но совсем не так, как недавно желал, совсем не так…
- Позволишь? – хрипло выдохнул, и таких трудов стоило брать разрешение, когда никак не мог терпеть, желая безжалостно вторгаться в податливое нутро, чувствуя как сильно обхватывает изнутри жаркое тело, как выгибается в руках прекрасное яркое солнце

Ноэль был весьма резок, и все еще слишком нетерпелив. Крупная головка с силой врезалась в неподатливое узкое пространство, тут же безумно возжелалось проникнуть дальше, ощутить в полной мере, глубоко прочувствовать то, чего слишком дико, страстно желал. Бедра пару раз толкнулись в попытке вероломно ворваться, куда не так просто попасть было. Дракон тихо зарычал, показывая зубы, и замирая, позволяя сокровищу действовать так, как было удобней. А он ведь задыхался от боли, сильно дрожал, и от того покорно поумерил пыл, не желая навредить так сильно, как в самом начале, когда без спроса буквально насиловал, безжалостно вбиваясь, и забирая то, что думал по полному праву принадлежит. Но все равно уверенно, медленно пробивался в желанную шелковую узость, тратя на то все терпение, все силы, с которыми так трудно оказалось совладать.
Член вскоре проник очень глубоко, вошел по самое основание, и новый рык прокатился по комнате. Дракон зажмурился, часто дыша, вытягиваясь с нетерпением, покрывая лицо горячими, пылкими поцелуями, и вжимаясь в хрупкое тело все сильнее, перенося весь свой вес куда-то вниз, чтобы так же очень медленно немного податься назад, и с силой вбиться вновь по самое основание, ударяясь о промежность. Там было слишком тесно, горячо, скользко от воздействия магии, и так желанно, приятно, что зверел с каждым мгновением, входя во вкус и более не щадя это прекрасное волшебное создание. Зацеловывая безостановочно лицо, слизывая соленые капли слез, добираясь до длинных ушей и прихватывая губами, чуть прикусывая, зализывая царапины, и накидываясь уже на губы жадными, требовательными поцелуями.
Сияние, исходящее от кожи, все разгоралось, будто бы Ноэль светился изнутри. Вновь подхватив любовника под бедра, он несколько раз неконтролируемо, грубо вторгся в судорожно сжимающееся нутро, практически полностью выходя, и тут же загоняя член полностью. Прикусил в порыве шею почти до крови, наверняка оставляя знатный синяк, и принялся двигаться размеренно, плавно, будто бы скользил по волнам, стремясь за ускользающим величайшем наслаждением. В первый раз все закончилось слишком быстро, а сейчас хотелось продлить удовольствие, растянуть сладкие мгновения. Покачивая бедрами, размеренно вторгаясь на самую глубину, Ноэль никуда не спешил. Прислушиваясь к стуку сердца, учащенному дыханию, целуя так нежно, так ласково, как только мог. Мышцы немного поддавались, привыкая, и беспрепятственно позволяя проникать так, как нравилось.
Подтянув распростертое под собой тело ближе, подхватив уже под ягодицы, дракон немного приподнялся, упираясь коленями в постель, достаточно резко и сильно вонзаясь прямо, потом легко вскидывая выше, входя совсем под другим углом, сильно раскачиваясь, так чтобы с каждым разом член проникал все глубже, задевая то чувствительное излишне место, от касания к которому эльф сам выгибался, так что ему явно становилось очень приятно. То чувствовал, сливаясь в единый ритм, постепенно отпуская себя и вонзаясь все более ненасытно и глубоко.

Дракону очень нравились ответные, очень откровенные реакции. Они словно сливались воедино, но то и дело остроухое сокровище пыталось куда-то сбежать, ускальзывая за собственным удовольствием и растворяясь в нем же. Нет, Ноэль мягко, в то же время очень настойчиво придерживал, менял ритм на плавный, медленный, а когда гибкое вздрагивающее тело немного отпускало, то вновь с неукротимой жадностью врезался на всю длину. Опять понуждая вскидывать вверх ягодицы, крепче обхватывать широко разведенными бедрами. Как же то было незабываемо приятно, желанно… И как раньше жить-то мог без всего этого!
Тихонько порыкивая, ненасытный хищник опускался до всяческих нежностей, становясь ласковым невероятно, послушным, словно отменно прирученный тигр. Поцелуя теряли нетерпение, с которым вовсю оставлял яркие засосы на шее, темнеющие уже синяки. Они были теперь бесконечно-нежными. Аккуратно сминая губы, скользя языком в полуоткрытый рот, дракон наслаждался каждым тягуче-долгим мгновением. И все же в какой-то момент перехватил член своего длинноногого любовника у самого основания, крепко сжал, не позволяя раньше времени все закончить. И тут же потерялся, забываясь, по нарастающей глубоко и сильно вторгаясь в невероятно сжимающееся, все еще слишком узкое пространство. Одновременно резко, сильно подталкивая на себя, добиваясь новых криков и стонов, что звучали в ушах слаще мелодичного шума подземных источников.
Крепкое тело двигалось отрывисто, резко, будто бы решил пронзить насквозь, достать до самого горла и навечно остаться внутри. Острые края когтей врезались в бледную кожу, все ягодицы в итоге оказались исцарапаны, в один момент Ноэль сильно выгнулся, и до предела заполнил густым семенем, все еще продолжая двигаться в глубине, медленно разжимая пальцы, потом смыкая ладонь вновь и настойчиво доводя и сокровище до того состояния, в котором кажется что вечно будешь принадлежать самому желанному созданию на свете. По крайне мере дракону казалось именно так…

Жадные поцелуи еще раз, напоследок покрыли шею, лицо, оставляя кое-где едва заметные точки от острых клыков, проступивших из-под верхней губы. После такого долгого, изматывающего выражения страстной преданной любви, дракон здорово проголодался. Еще не до конца понимая насколько, и мысленно одергивая не смотреть на свое ценнейшее сокровище как на вкусное мясо. О, он был бы очень вкусен…
Лизнув по щеке, прочертывая влажную дорожку ниже, и оставляя еще один яркий засос на шее, Ноэль внезапно очень резко вскинулся, перекатываясь на бок и покидая такое желанное горячее тело. Кто-то шел… Сначала почувствовал присутствие, с жадностью втянул запах, только спустя мгновения слыша шаги по коридору, горящим алчным пламенем взглядом наблюдая как открывается дверь… И с явным сожалением исчезая с головой под покрывалом. Завтрак пришел сам, прямо в распростертые объятия. А прятаться тут было совсем нечего. Аккуратно поправив покрывало, немигающим взглядом рассматривая того, кто так некстати посмел побеспокоить, Ноэль тоже склонил голову, точнее почти неестественно вывернул набок, чтобы еще удобней было смотреть. Но смотрел он совсем не так, как принято, совсем другим зрением наблюдая за кровеносной системой, раскладывая тело на сеть сосудов, артерий, вен, мельчайших капилляров, где самым главным органом было пульсирующее сердце. Как же оно аппетитно билось… Вкуснее не придумать.
Не выдавая пока себя с головой, дракон мягко улыбнулся, будто бы ничуть не злился за маленькую оплошность. Конечно, у каждого своя работа, и каждый должен выполнять ее в срок, уделяя внимание определенным действиям в отведенное на то время. Слуга не был ни в чем виноват. Ну, может быть только в том, что оказался ранним утром совсем не там, где следовало бы.
- Подойди поближе к своему господину. – тихо потребовал, поманив эльфа пальцем, и медленно приподнимаясь в постели, делая в сторону своего дорогого любовника витиеватый жест, от которого все мышцы разом утратили способность двигаться, сокращаться. Упрашивать становиться господином, дракона конечно же не пришлось.
А эльф подошел, он бы не смог ослушаться, если бы даже очень захотел. Воля в один момент оказалась полностью подчинена, ноги сами по себе вывели на средину спальни, туда, где поджидал Ноэль, рассматривая несчастного с хищным вожделением, тут же обнимая, словно самого лучшего друга, и не медля ни на мгновение, бесцеремонно впиваясь острыми зубами в беззащитно открытую шею. Кровь густым потоком хлынула прямо в глотку.

Дракон не обратил никакого внимания на разительные перемены в своем светлом, сияющем сокровище. Только краем сознания почувствовал смутные отголоски, не реагируя на них вовсе. Все было направлено на удовлетворение усиливающегося с каждым глотком крови аппетита. Когтистые пальцы сомкнулись на теле жертвы, врезаясь сквозь одежду, входя глубоко под кожу и открывая страшные глубокие раны. Эльф лишь несколько раз дернулся в объятиях чудовища, и затих, лишаясь чувств от ужаса, стремительной потери крови. Конечно, дракону было мало, и то, что так желал хозяин дома, слушать не желал. Точнее, что желало то чужое существо, невесть каким образом пробивающееся из золотого образа, забирающее все краски, окрашивая привлекательное желанное создание в невзрачный серый оттенок. Но оно тоже хотело крови… И это безумно нравилось!
Монстр порыкивал, ненасытно упиваясь живительным нектаром, еще крепче смыкая мощные челюсти, собираясь выдрать из шеи аппетитный кусок. Бесчувственное тело он удерживал слишком легко, словно невесомую тряпичную куклу. Хищнические инстинкты требовали побыстрей насытиться, всласть нажраться теплого живого мяса и не думать более ни о чем. Ноэль и не думал, все слизывая кровь, прокусывая шею с другой уже стороны, пока из глубокой раны довольно сильным потоком стекала алая жидкость, падая в конечном итоге на ковер, навечно впитываясь в мягкий ворс, сохраняя следы преступления.
До разума дикого голодного зверя было сложно достучаться, но когда несчастный эльф оказался на последнем издыхании, Ноэль резко вскинул голову вверх, роняя вокруг брызги крови, и развернулся, горящими глазами рассматривая распростертого на кровати так, словно первый раз видел.
- Мое… - тихо зашипел, словно это странное существо с серой кожей, серыми волосами, да к тому же очень гадко скалящееся, вознамерилось отнять законную добычу, - Не дам!
Только и соблазн оказался силен. Раньше ведь никто не обещал много вкусной еды, никто не предлагал такой роскоши. А вдруг она еще вкусней была, чем этот полудохлый ушастый? Зверь внутри ликовал и жаждал большей крови. А еще он скалился, рычал, показывая превосходство, готовый в любое мгновение отстоять то в битве. Когтистый палец дернулся вверх, и скованный оказался свободен. В то же время с великой неохотой разжал руки, позволяя бесчувственному телу рухнуть вниз. Все еще тихо рыча, возбужденно сверкая синими огнями прищуренных глаз, и с жадностью облизываясь. Ужасен монстр был, весь в крови перепачкался, да успокоиться никак не мог, совладать с собой тем более. Только раздразнил голод, все хищно посматривая вниз на неподвижно застывшего эльфа. Все равно сдохнет. Так зачем же ждать какой-то вкусной еды, когда она здесь, такая соблазнительная и доступная под ногами валяется.

Конкурент в лице чужого серого хищника исчез, и теперь вдоволь можно было насладиться сочным мясом, так удобно раскинутым на ковре. Но дракон отчего-то не спешил. Немигающим, тяжелым взглядом смотрел на сокровище, которому явно делалось дурно от увиденного, страшно скалился и рычал. Лишний раз доказывая, что всего-то опасный зверь, живущий одними инстинктами и ничуть не ценящий души убитых. Ему нравилось убивать, нравилась кровь, и безумно нравился вкус теплой живой плоти. Только отчего-то то ввергало сияющее солнце в великий ужас, и он отравой пропитывал воздух, заставляя немного задуматься, заставляя попытаться разобраться что именно такого ужасного сотворил. Последние песчинки жизни утекали из брошенного тела, кровь продолжала литься из чудовищных ран. А хищник внутри не мог спокойно смотреть на такое расточительное отношение к пищи. Подталкивая, вынуждая скалиться еще сильней, пока тело нещадно терзал страшный голод, сжимающий, словно в тиски. Только Ноэль все равно держался, посматривая то вниз, то снова на эльфа.
- Да зверь! – с рычанием согласился, облизываясь вновь, наклоняясь, пачкая пальцы в крови на шее, и с жадностью запихивая их в клыкастую пасть, - Зверь голоден!
Но недовольство, ужас того, кого стал ценить больше всех на свете, нелепо пытаясь оберегать, все же возвысился над звериными инстинктами. Ноэль тоже оказался на полу, затянул на себя почти не дышавшего остроухого, прихватил за шею, и закрыв глаза коснулся губами окровавленных губ. Мягкий серебряный свет заполнил комнату, он казалось бы, был везде, и с наступлением светящихся отблесков раны начинали медленно, постепенно затягиваться. Эльф к тому времени был еще жив, так что вытаскивать с того края не пришлось. Немного поделиться своей силой, вдыхая жизнь, вдыхая силы, чтобы можно было продержаться и полностью справиться с исцелением. Вскоре старик дышал ровно, глубоко, словно впал в самый обычный сон.
- Будет жить. – неохотно, недовольно бросил, разжимая пальцы и отшвыривая грязное тело прочь.
Сил на никчемную демонстрацию затратило много, так что голод становился не то, чтобы нестерпимым, хотелось на стену уже лезть. Возведя глаза к потолку, дракон непредусмотрительно запихал собственные пальцы в рот, крепко сжимая острые зубы, слизывая выступившую, совсем невкусную кровь, и абсолютно не замечая острой боли. Он не понимал, зачем так поступил, ведь можно было сказать что не способен исправить, не способен излечить. Но ради своего перепуганного сокровища готов был слишком на многое.
- Ты знал, что жалеть будешь… - невнятно пробормотал, обгладывая пальцы  и легко превращая конечность в бесформенный костлявый кусок мяса.

Путь до кухни вышел слишком мучительным для дракона. Желудок сводило, к горлу подкатывала тошнота – все же с попытками грызть самого себя слишком перестарался, и все так и норовило выйти обратно. Но держался, искоса рассматривая слегка покореженную руку с успевшими затянуться глубокими ранами, и втягивая шею под теплое покрывало. Не сколько мерзнув в коридорах, сколько нервничая, а потом и вовсе попадая в новое скопление соблазнов, так и вертя по сторонам головой, провожая каждого соблазнительного эльфа долгим, цепким взглядом. К счастью все происходило слишком быстро, а до новой беды дело не дошло.
Ноэлю было так же все равно на впечатление, которое мог произвести, как и невероятно оживившемуся сокровищу. Почти выхватив из рук эльфа большое блюдо с только что убитым странным зверем, дракон тут же впился в окровавленную шею, совсем беззастенчиво выдирая огромные куски, и жмурясь, урча пожирая. Однажды доводилось пробовать мясо старого горного кабана. Но оно было совсем не таким нежным и сладким. А это прям очень по нраву пришлось, ничуть не хуже оказалось даже сладкой эльфийской плоти. Нет, были, конечно же различия, но сейчас, когда слишком оголодал, искать чем отличается вкуснейшая эльфятина от этого странного малыша с копытами точно не собирался.
Поросенок исчезал с очень впечатляющей скоростью. Перепробовав на зуб даже самые крупные кости, увлекшийся хищник с аппетитом дожевывал ногу, страшно сверкая глазами, с азартом вгрызаясь в аппетитную теплую плоть. Наверняка со стороны то смотрелось ужасно, противно, но Ноэль так и не снизошел до того, чтобы озаботиться какое впечатление может произвести. Весь перепачканный кровью, замотанный в покрывало с головы до ног, дракон был страшен в своем первозданном величии, и вряд ли кто посмел бы смеяться над отсутствием манер голодного чешуйчатого монстра.
- Да, вкусно… - тихо пробормотал, немного успокоившись, косясь на рыжее сокровище блестящим, сверкающим взором, - Очень вкусно. – добавил тише.
Голод постепенно отпускал и когда принесли целую корзинку яиц, вместе с  большим блюдом с самым разным мясом, дракон принялся пожирать подношения с куда большим достоинством. Но все равно жадничая, разгрызая яйца вместе со скорлупой, тщательно все прожевывая, заедая мясом, довольно облизываясь, и находя что есть оказывается вещи еще даже повкусней ушастых. Только еды в него влезало огромное количество, словно исполинский белый ящер с ловкостью просматривался сквозь обманчиво-хрупкую двуногую оболочку. Так что все исчезло в бездонном желудке, и теперь уж действительно вымазался весь в роскошном пиршестве, не пощадив даже покрывало.
- А в купальнях горячая вода, да? – спросил вдруг необычайно робко, пытливо заглядывая в зеленые эльфийские глаза, улыбаясь едва заметно, и не забывая облизывать перепачканные пальцы, - Я бы поплавал немного… С тобой вместе. И с ним. – с вожделением привстав, дотягиваясь еще до одного зверя с копытцами на четырех лапках, Ноэль крепко прижал к груди стащенное живое мясо.
Подумал пару мгновений, быстро расправился с несчастным животным, и сожрал почти все что было на костях, водружая обглоданный скелет на блюдо с остатками его же собрата. Вот теперь все, теперь бы даже если очень захотел, не смог ничего проглотить.
- Он бы нам мешал, - совсем смущенно заметил, поднимаясь, вытирая руки о покрывало и только потом бережно прикасаясь к светлой щеке эльфа.
- Не буду больше твоих любимых слуг есть. Мне они больше даже нравятся… - когтистый палец уткнулся опять в корзинку, где недавно сидел поросенок, - И яйца вкусные, и то мясо птиц, лани нежной. Все понравилось.

- А мне удобно только в своей шкуре. Это сложно чистить, оно портится, становится некрасивым… - дракон нелепо оправдывался, разглаживая безнадежно испорченное покрывало и совсем безуспешно стараясь оттереть следы роскошного обеда.
То, конечно же, оказалось без толку и покрывало осталось на кухонном полу. Быстро облизать перепачканные пальцы куда проще ведь, да и искупать в снегу всегда можно, легко очищая и шерсть, и чешую, даже кисть на хвосте и то вычесывать когтями проще, чем пытаться соскрести с покрывала остатки еды. Ноэль понимал, что здесь, совсем в другом мире, нет таких традиций, что благосклонно бы относились к разгуливанию в обнаженном виде. Но совсем не готов был принять несомненно очень важное правило. Искоса рассматривая замотанного в длинное белое эльфа, улыбаясь краешком губ и наклоняя голову, пытаясь заглянуть под соблазнительно колыхающиеся края фартука. То было очень интересно, увлекательно, и непомерный аппетит заменял голод совсем другого плана.
Так что пошел дракон за своим ярким золотым солнцем очень охотно, пребывая в прекрасном игривом настроении. Боялись его все в замке, кроме одного. И за ним естественно хоть на край бездонной пропасти, хоть на пик самый высокой горы, где властвуют круглый год свирепые несговорчивые ветра, играющие с жизнями как с никчемными былинками. Когти, пробивающиеся и из пальцев на ногах, тихо клацали по каменному полу. Огромные просторные залы напоминали своды пещер, и в них Ноэль чувствовал себя очень комфортно, одобряя творения чьей-то неизвестной, несомненно очень талантливой руки. Но к прошлому, олицетворенного в картинах и статуях интереса вообще не питал. Вместо того, чтоб любоваться, задавать какие-то вопросы, самым наглым образом все пытался заглянуть под белую тряпицу, едва не шею выворачивая, и улыбаясь делано-робко, смущенно, словно вообще ни при чем был, и помыслов никаких тайных отродясь не скрывал.
Путь до места, сроднего горячим источникам, мучительно-долгим вышел, и голый монстр уже успел весь известись. Кое-что выдавало его с головой, демонстрируя все пошлые мысли, да такие невинные мечты. Вроде бы и стыдно должно быть, но нет… С огромным воодушевлением дракон бросился следом за эльфом в глубокую чашу, с разбега ныряя, окатывая высокими брызгами, и под водой крепко обнимая бедра, покрывая цепочкой поцелуев до самого сокровенного, обводя губами плоть, хватая ртом яички, едва прихватывая острыми зубами и вытягиваясь во всю длину, благо место на то было. Все не отпуская стройных ног, совершенно не нуждаясь пока в атмосферном воздухе, и уделяя особенное внимание отвечающей, вздрагивающей плоти. Член с легкостью поместился во рту, а драконьи зубы видоизменились, в мгновения принимая очертания почти таких же, что находились во рту неземной красоты. Теперь можно было и совсем увлечься, ориентируясь только на интуитивные ощущения, какие-то неясные образы, вытащенные из памяти.
Покрепче сжав губы, Ноэль принялся быстро скользить по гладкому стволу, помогая себе и прохладным языком, покуда как пальцы игрались с яичками, сжимая, перекатывая в ладони и наглаживая, словно какую величайшую драгоценность. Конечно, именно так и было…

Дарить настойчивую ласку нравилось так же, как обжираться различными деликатесами. Может быть даже сильней, в том неискушенный синий монстр пока не разобрался, да и не горел особым желанием полностью понимать, разбираться в ярко вспыхивающих чувствах. Приятно необыкновенно, а остальное теряло смысл, растворялось в теплой воде и крепло в определенном месте. Крепко сжатые губы вовсю старались, язык навязчиво скользил по горячей плоти, задевая самые чувствительные местечки и добиваясь от прекрасного создания самых откровенных реакций. Конечно же, ему тоже очень нравилось… То повисло во влажном воздухе купальни, проникало в чувствительные ноздри даже под толщей воды и отражалось яркими огнями в широко распахнутых глазах. Дракон плохо сейчас видел, зато все остальные чувства обострились, и он с удовольствием подкидывал ярких красочных картинок к тем, что вертелись в голове эльфа. Власть, сила, жгучая жадная похоть, то как узко нутро, как крепко оно обнимает плоть, как горячо там, как приятно, как жарко и как же сладко раз за разом врываться в шелковую манящую узость.
Осторожно подхватив эльфа под бедра, Ноэль все глубже утопал в нарастающем желании, глубоко втягивая член, безостановочно, сильно лаская, находя как удобней это делать, как больше нравится вовсю отвечающему сокровищу. Маленькая ладонь на голове, запутавшая в длинных прядях тоже невероятно возбуждала. Хищник внутри вновь очень некстати рвался наружу, демонстрируя жестокий оскал, и явно безудержно желал дальнейшего продолжения. Вот только отталкивать в том момент не стоило…
Вскинувшись, выпуская член из горячего плена, дракон впился зубами в бедро, обнимая вдруг за противящееся тело и за поясницу, выныривая из воды, недовольно заглядывая в глаза и облизываясь. Наверняка на бедре потом останется огромный синяк, но кожа оказалась не повреждена, только должно было быть то очень больно. Пальцы сжимались крепче, больших трудов стоило не повыпускать разом все когти, которые недавно предусмотрительно втянул.
- Не нравится? – тихо шепнул, прижимаясь так близко, так сильно и горячо, дотягиваясь языком до губ, легко проводя по ним и отворачиваясь, медленно, очень неохотно разжимая пальцы. – Не трону, если не нравится.
То требовало еще больших чудовищных усилий, а зверь внутри в бешенстве метался, рычал и скребся когтями. Как это не буду?! Надо брать силой, даже если не нравится, даже если этот хрупкий малыш пытается оттолкнуть! Надо доказывать свое превосходство, чтобы больше никогда не смел вырываться, когда сильный самец желает секса. Скрипнув зубами, Ноэль глубоко вздохнул. Длинные потемневшие от воды пряди липли к плечам, нависали на лицо с горящим синим пламенем взглядом. Зверь позволял себе слишком многое в последнее время. Проще простого было ему потакать, следовать за низменными желаниями.

Дракон слишком внимательно, пристально наблюдал за эльфом. Словно пытался высмотреть в самом потаенном уголке сознания слабину. И тут же рвануться туда, разорвать в мелкие клочья, чтобы больше никогда прекрасное создание не противилось тому, что нравилось ему самому ничуть не меньше жадного зверя. Но, то оказалось слишком сложно, за гранью восприятия, которое еще слишком хромало и зачастую неверно оценивало действительно. Ноэль хмурился, исподлобья всматриваясь в прекрасный лик, явно желая рассмотреть на нем все, что желал знать. Только там оказалось слишком много сомнения, и грани сверкали подобно льду под лучами яркого солнца. Искажаясь, преломляясь в свете, постоянно меняясь, смотря с какой стороны смотреть.
- Спешу? Разве? – слова звучали глухо, так и сквозили огромным внутренним напряжением, что грозило выплеснуться в любой неподходящий момент, - Неправда! Мне нравится, тебе нравится. Что в том плохого?!
Зверь внутри ликовал, расправляя крылья, быстро подхватывая власть обратно в когтистые лапы. Вот так правильно, только так и надо! А теперь схватить, прижать хрупкого эльфа ко дну, навалиться сверху и жестоко иметь, до потери сознания. Конечно, именно так и надо! И никуда не спешить, как он хочет, днями напролет изводить прекрасное тело до исступления, вырывая сладостные стоны, крики полные низменного потаенного желания. Облизнувшись, Ноэль щелкнул зубами, живо представляя все одно за другим, покрываясь крупной дрожью, обрастая прочной чешуей и снова некстати отращивая когти с зубами. Возможно его своевольное, жестокое начало было право, и нечего сидеть словно каменное изваяние в теплой воде. Вон ведь как эльф старался, как ладно себя ласкал, пронизывая пространство отголосками чувственного, такого нежного и приятного удовольствия. Ему тоже хотелось, пусть того и не признавал…
Вновь поднырнув под воду, плавно скрывшись с головой, дракон в мгновение оказался у стройных ног, настойчиво поддел тупым краем когтя пальцы и потерся щекой о вздыбленную плоть. Холодные даже в теплой воде губы на удивление ласково, почти невесомо коснулись головки, и Ноэль приподнялся над поверхностью, усаживаясь между ног, выпрямляя спину, и наклонив голову рассматривая светлое лицо. Держаться было все труднее, возбуждение естественно никуда не ушло и крупный пульсирующие член проглядывал из толщи воды, демонстрируя все неприличное стремление. Да, подхватить бы сейчас это прекрасное желанное существо и грубо насадить на твердую плоть, не слушая ни мольбы, ни пронзительных возмущений… Он ведь животное, всего-то животное, привыкшее брать свое, живущее на одних только инстинктах. Но Ноэль так и остался сидеть с гордым видом, не сводя пристального взгляда, только дышал через раз и вздрагивал, словно в лихорадке. Желая доказать нечто неясное даже самому себе.

Терпение оказалось сполна вознаграждено, да так, что и помыслить даже не мог. Эльф сам шагнул навстречу ненасытному жадному чудовищу, сразу попадая в опасный плен из которого невозможно просто так вырваться. Зверь бесновался, метался внутри как узник, запертый в тесной клетке. И глаза разгорались все ярче, да и начисто лишился мнимого спокойствия, стоило только тонким пальцам обнять пульсирующую горячую твердь. Совсем невообразимых усилий пришлось приложить, дабы остаться неподвижным, пока как сокровище само медленно насаживалось на член. Дракон только едва заметно скалился, жмурился от великого удовольствия, ощущая каждой набухшей венкой как сильно сжимается непокорная узость, как сладко в горячей тесноте, и как все крепче обхватывают нежные стенки медленно пробивающегося в глубину захватчика. До самого конца, до основания, и тут же бережно обхватил хрупкое дрожащее тельце, подаваясь вперед, сплетаясь в долгом глубоком поцелуе. Длинные волосы тоже на мгновения ожили, переплетаясь в надежном гладком союзе, рисуя сквозь золото морозные очертания и отпуская, ускальзывая обратно за спину.
- Мне всегда будет мало тебя… - хрипло шепнул, целуя вновь такие манящие губы, проводя по щеке языком и выпрямляясь, крепче стискивая в объятиях, стараясь не поранить острыми краями длинных когтей, одновременно слегка толкаясь вверх, совсем теряя всякое терпение, - Пусть эльфам нельзя с драконами, пусть так. Зато драконам можно с эльфами!
Соблазн оказался слишком велик, и Ноэль без зазрения совести отпустил себя. Хотя бы потому, что прекрасно чувствовал дрожь от сильного возбуждения, знал, что происходящее безумно нравится светлому созданию, и он так же может поддаваться низменным порокам. Легко подхватив под колени, зверь пару раз грубо, резко толкнулся на самую глубину, не покидая тела, прижимая к себе все плотнее, и упираясь спиной в самый край чаши. Довольно зарычал, страшно скалясь, и мощным рывком закинул длинные стройные ноги на плечи, целуя каждую косточку на щиколотках, игриво прикусывая до ярких алых следов зубов, и начиная мощно врываться в сжимающееся нутро, наклоняясь, подставляя шею под руки.
- Обними…
Хотелось, чтобы пальцы крепко обхватили, хотелось, чтобы пламенное сокровище станцевало прекрасный танец, двигаясь, открывая себя полностью, вытягивая итак дальше некуда распластанное тело и отдаваясь целиком, без остатка. Покуда как сам нещадно вдалбливался все глубже, член стал намного крупнее, больше, оброс какими-то чудовищными уплотнениями по стволу, наростами, призванными удовлетворять самок, а никак не прекрасных лесных цветков, что хранят в своих лепестках солнечный свет. Разнузданный хищник пошел в разнос, жадно принюхиваясь к ответным реакциям, желая стать единственным, кому дозволено прикасаться к ослепительно-белой коже, сияющим золотом прядям. Магия неконтролируемо расплескивалась в пространстве, воды в чаше начала бурлить, как тогда, в подземном озере. И Ноэль не унимался ни на мгновение, размашисто двигаясь, вскидывая вверх бедра, вонзаясь под определенным углом так, чтобы сильней придавить заветное место, пройтись по нему бугристым наростом.