В этот раз он и не встал, отходя, одеваясь. Промелькнула мысль, что нужно бы выяснить, что потребовалось слугам, но черт бы с ними, откровенно говоря. Правил покой.

И все-таки - приподнялся, оперся спиной о кресло, как сидел, когда пришел Адам. Валялись книги, еда давно остыла. Джинн помани к себе человека, удобно устраивая его между ног. Оставался еще кофе раба, который остался в сохранности, хоть и тоже превратился уже в бурду, а не напиток. В руки кружку, которая под воздействием магии (как лениво было что-то делать, но как хотелось пить) наполнилась вновь водой, а потом - и немного огня. Фоуван выпил почти все и проделал то же вновь - для мальчишки.

Откинул голову на сидение кресла. Адам наверняка хотел уйти, окунуться в теплую воду, возможно и просто остаться один, но Фоуван не собирался отпускать. Повернул его голову к себе, поцеловал, а потом - все-таки вновь рассмеялся. Да, стоило играть роль до конца, может быть, спросить что-нибудь важное, ценное, и Максемиллан хотел это знать, но смех вышел коротким и каким-то злым. Словно вот, мол, а ты пробовал призвать своего бога.

Джинн мог заинтересоваться, мог вести себя вполне по-человечески, мог быть даже нежный с этим человеком, но это не отменяло многолетнего, на сотни лет, тысячи, отношения к существам из другого мира как к слабым рабам. Как к тем, кому априори тут отводилась вполне закономерная роль.
- И каково - без магии?

Джинн тоже закрыл глаза. Горячее тело Адама было податливым, расслабленным, уставшим, грудь и шею щекотали светлые пряди волос. Он бездумно поглаживал бедро мальчишки, дыхание уже выровнялось, и жар, окутывавший до сих пор, спадал.

Что-то, что заинтересовало его в человеке, он начал понимать. Что-то, из-за чего задал вопрос. Максемиллан за столько лет встречал разных рабов, испытывал к одним ненависть, к другим - страсть, одни оставались холодными и предпочитали перерезать себе горло при ужине, другие лезли в постель сами, приманенные дурманным волшебным огнем, исполняющим желания.

Он помнил одного, похожего на Адама. Точнее - одну девушку, старше его. Она досталась не Фоувану, и он помнил, если честно, только цепочку с кулоном, что она вертела в руках. А еще - несколько фраз и голос. Потом девушка умерла, а Венатору поступила новая заявка, от хозяина.

Джинн открыл глаза, выпрямился. Нет, не вытащит имя. Имя было ему не нужно, ему вообще было все равно, просто вспомнилось - ярко и почти мгновенно. Все ведь было просто - вот теперь у него подобное существо, и это существо обладает такими же чертами характера.
- Ты упрям, Адам, - произнес он. - Таких хочется сломать.
Причем упрям - не в дерзости, не в непокорности, упрям во внутреннем своем стержне, который заставляет не крошиться, не падать следом разрушенного мира, а выплывать на поверхность раз за разом.
- Поэтому будь глупее, если ты есть, если встретишься с кем-то без меня, - он усмехнулся. - Впрочем, ты наверняка не послушаешься, - ладонь скользнула по груди, пальцы обвели ореол соска и сжали, пока губы покрывали поцелуями шею, а голос из серьезного стал тихим, вкрадчивым. - В первый раз мы переспали лишь раз. Я уйду вечером, но до того - останешься со мной.